оставшиеся покупки и пригласила Тару за стол.
– А с Томом у нее как? – спросила Тара, имея в виду Бекки.
– С Томом? Прекрасно! – ответила Джиллиан. – Но в этом-то как раз нет ничего удивительного. Том редко бывает дома, и в эти немногие часы может позволить себе быть папой мечты, который все разрешает дочери и даже сам участвует в ее безумствах. Черная работа остается на мою долю.
Тара внимательно посмотрела на подругу:
– А у тебя как с ним… ну, с Томом?
Джиллиан глубоко вздохнула.
– Ничего хорошего. Ну, то есть… в общем и целом, все не так плохо… По крайней мере, мы не ругаемся. Мы вообще редко друг с другом разговариваем. Он почти не бывает здесь, как я уже сказала. Целый день занят то в нашем лондонском офисе, то в теннисном клубе. Остается не так много времени.
– То есть он все тот же заядлый спортсмен, что и раньше?
– Даже хуже. Приходит домой только переодеться – и на корт. Другие пьют пиво, чтобы снять напряжение после работы, а ему надо выпустить пар… По мне, так лучше бы пил, только дома. Но он ведь не только ракеткой машет. Есть еще нетворкинг, разные клубные мероприятия… Они собираются каждый вторник, и Том ни за что не пропустит очередной встречи, даже если я буду лежать при смерти… Не уверена, что ему нравится ходить в клуб, но, говорят, прогульщиков там не одобряют.
– И почему бы тебе не пойти вместе с ним?
– Я ведь не играю в теннис, а они ни о чем другом там не говорят. И потом, мне не нравится оставлять Бекки одну. Только не вечером.
Тара улыбнулась:
– Ты наседка.
Это прозвучало ласково. Джиллиан улыбнулась в ответ.
Они познакомились на курсах французского языка в Лондоне лет пять тому назад. Джиллиан решила освежить свой школьный французский и записалась в языковую школу. Тара, проработавшая несколько лет адвокатом в Манчестере, незадолго до того была принята в лондонскую прокуратуру. Так уж получилось, что первое дело, легшее на ее стол на новом месте, требовало хорошего знания французского. И Тара пошла учиться – характерное для нее поведение в подобных ситуациях.
На занятиях женщины сидели рядом и сразу прониклись взаимной симпатией. Так они стали подругами.
– Но… ты только не сердись на меня, ладно?.. Такое ведь невозможно, чтобы у Тома был роман на стороне?
– У Тома? Никогда в жизни! – ужаснулась Джиллиан.
И в этот момент одновременно произошли две вещи: зазвонил телефон и зажглась рождественская гирлянда на кухонном столе, подключенная к таймеру.
– Боже ты мой! – Тара ухмыльнулась, она ненавидела Рождество.
– Извини.
Джиллиан поспешила к телефону в коридоре и представилась в трубку:
– Джиллиан Уорд.
– Это Джон Бёртон. Не помешал?
Джиллиан удивило, что звук его голоса вызвал
