ты раскладываешь палатку и упаковываешь себя в спальный мешок, сон куда-то пропадает. Это только начало. К нему можно приспособиться, пожив несколько дней в базовом лагере.
Потом начинается вторая стадия. Симптомы значительно усиливаются, вдобавок к ним появляются новые. Один из них – эйфория. Тебе кажется, что всё легко. Ты начинаешь болтать с попутчиками, если таковые имеются, ты бежишь там, где следует ползти, рюкзак, кажется, весит считанные граммы. Только это ложь, которую ты выслушиваешь от собственного организма, и эта ложь ещё аукнется. Когда из носа начинает идти кровь, ты понимаешь, что есть какой-то предел. А потом тебя начинает рвать. И ещё не забудьте про понос. К пяти тысячам метров ты измождён и хочешь только одного – чтобы прекратилась боль. Страшная, чудовищная, разрывающая головная боль.
Потом начинается сухой, раздирающий горло кашель. Желудок скручивает узлом, живот пучит. Дыхание сбивается. Лицо синеет, начинается кровохаркание.
На такой стадии уже нельзя подниматься. Даже на второй нужно срочно идти назад. Я этого не знал и потому полз вперёд. Современные альпинисты это знают – и всё равно идут, чтобы найти свой последний приют в пещере Зелёных Ботинок.
В моё время не было ацетазоламида. Не было дексаметазона, дибазола и, как ни странно, виагры. Ничего смешного. На уровне моря виагра помогает справиться с женщиной, здесь же виагра улучшает кровоснабжение и позволяет одержать значительно более серьёзную победу – над горой. Нет, у вас не будет хронической эрекции, съешь вы хоть целую упаковку за раз. Во-первых, виагра – не афродизиак. Во-вторых, на таких высотах не до секса.
У Дэвида Шарпа, каким его увидела камера канала Discovery, была абсолютно синяя кожа. Он вряд ли мог лежать – из-за удушья приходилось сидеть. Возможно, он просто замёрз. Возможно, он умер от отёка лёгких – так погибает четверть всех невозвращенцев. И ещё четверть от отёка мозга. У меня было первое. Страшно, когда ты ложишься от усталости, но тут же поднимаешься, потому что лёжа ты вообще не можешь дышать.
В принципе, ты уже мёртв, дружок.
Джордж Мэллори обещал в случае успешного восхождения оставить на вершине портрет жены, Рут Тёрнер. Но не оставил. Это является основным аргументом тех, кто уверен в первенстве Хиллари, поднявшегося на гору тридцатью годами позже.
Аргументов в пользу Мэллори тоже хватает. Его тело найдено на высоте 8155 метров. А его кислородный баллон и ледоруб Эндрю Ирвина, напарника Мэллори, – значительно выше, на 8480 и 8460 метрах соответственно. Значит, они добрались как минимум до этих высот. Мэллори – опытный альпинист – умер не от гипоксии или ослабления организма. Он умел справляться с такими вещами. Нет, он просто разбился. Переломы и ушибы означали только одно: Мэллори забрался достаточно высоко, а затем начал спускаться и сорвался на спуске. Неужели он развернулся бы, не дойдя 400 метров до вершины? Вряд ли.
Нередко
