чтобы настоящий, так, коновал еще тот, только кровопускание и умел делать. Еще пиявками лечил. Но вот говорил, что избыток сладкого – очень вреден.
Красные пятна проступили на лбу гостьи:
– Ее… попросили составить вам протекцию. В высшем свете. – Чашку со взболтанным чаем Грета вернула на столик. – Сделать так, чтобы вас приняли, но… но это просто невероятно!
– Что именно? – Я склонила голову на бок.
– Вы… вы некрасивы!
– Знаю. Уже говорили.
– И что?
– Ничего.
– Вас это не расстраивает?
– Думаете, если я расстроюсь, то стану красивее? – Кстати, и вправду интересно.
– Вряд ли.
– Тогда какой смысл?
– Действительно. – Грета задумалась, хотя и ненадолго. – И манеры у вас ужасные.
– Стараюсь.
– Вы… вот что мне ей сказать, а?
– Правду.
– Она надеялась, что мы подружимся.
– Это она зря, конечно.
Грета кивнула, соглашаясь. А потом опять потянулась к чашке. Чай остыл и окончательно превратился в крашеную водицу. Неужели пить будет? Или воспитанная барышня сидеть с пустыми руками не должна?
– Хорошо, что и вы это понимаете, – сказала Грета. – Но мне сложно будет ей возразить. Тетушка весьма влиятельна. И от нее зависит моя судьба.
– Неужели?
– Моя семья не так богата. Приданого у меня нет. Титул… моя маменька, в отличие от тети, не составила столь блистательной партии. Поэтому ни титула, ни денег. – Это было сказано задумчиво. – Но у меня есть внешность, воспитание и тетушкина поддержка.
– Которую легко утратить?
– О да… У тетушки же помимо меня еще семеро племянниц. Две – мои сестры, остальные… – Она махнула рукой. – Они, несомненно, не столь хороши, но… моя помолвка вот-вот состоится. Должна состояться.
– Очень за вас рада.
– Но может и не состояться.
– Слушай, от меня-то что тебе надо?
– Подружиться.
– То есть ты считаешь меня некрасивой, напрочь лишенной манер и этого вот всего… – Я потрясла рукой. – Но при этом предлагаешь подружиться?
– Скорее уж заключить союз, – поморщившись, призналась Грета. – Обоюдовыгодный. В высшем свете тебе не будут рады. Даже несмотря на твое родство с…
– С императором? Да говори уже прямо.
– Именно. – Чашка опять вернулась на столик, а руки в перчатках легли на юбки. – Ты слишком… иная. К тому же уже пошли слухи. Самые разные. Безумные порой. Совершенно. Ты не представляешь, до чего способны додуматься люди, если им дать повод. Впрочем, если не давать, будет лишь хуже.
Она притворно вздохнула.
– Да и поводы, как и слухи, могут быть совершенно разными. Еще и этот твой… он на самом деле тебе брат?
– Да.
– Но он не человек.
– Нет.
– Тогда выходит…
– Да. –
