и громоздкая архитектура – это все мешает видеть суть здания. А часто выглядит слишком неуместно в своей роскоши и стремлении показать другим державам, насколько мы богаты, как неуместны в такую жару плотные и тяжелые одеяния.
Щеки пылали, и под конец она немного охрипла от волнения. Некоторые из мужчин – кто действительно мучился в духоте зала от неудобной, слишком плотной одежды, – сдвигали головы и перешептывались.
– Позвольте, вы же не считаете, что людям надо ходить по улицам голыми аки зверям! – не к месту возразил человек из магистрата. – Как-никак, сами вы все-таки одеты.
– Я бы с удовольствием носила в такую жару легкое платье времен Ушедших, а не четыре слоя ткани, поверьте, господа, удовольствие я от этого получаю весьма маленькое. Красота, простота и удобство – вот то, что я хочу видеть в вещах, которые окружают нас. Простота и гармония камня и природы в зданиях, так, как строили наши предки. Кажется, мы об этом забываем. Храм на Долгом холме будет окружен зеленью и виден отовсюду. Главный купол синего цвета с серебряными звездами…
Рассказ захватил ее, и Тильда говорила горячо, убежденно, а перед глазами вставала картина, нарисованная некогда акварелью: в ярком летнем небе поднимаются колонны храма, стройные, гармоничные, они совсем не нависают и не подавляют – стремятся ввысь. И камень, известка, дерево, железо вдруг становятся больше чем просто здание. Сила чужих душ, молитвы и веры наполнит это место иным смыслом, неизъяснимой, непонятной ей, но великой тайной, огромной, древней как мир и прекрасной, как сама жизнь. И люди, чья жизнь – борьба и тревоги – будут смотреть на храм и чувствовать, что это действительно место, куда сходит бог.
Молчание было ей ответом. За окном кричал что-то разносчик, тонко, почти нежно звенели о камень молотки рабочих, чинящих мостовую – будто кто-то играл на ксилофоне. Желтый солнечный свет затопил зал.
Но молчание длилось всего несколько невообразимо долгих мгновений, а потом Тильда услышала сухие хлопки – это был отец Грегор. Она опустилась на стул.
– Меня восхищает ваша смелость, – тепло улыбнулся священник. – Она сродни смелости дев Нириана.
– Спасибо. – Сенатор Нирно, напротив, одарил ее сухим кивком. – А сейчас мы с вами должны перейти к обсуждению места строительства…
– Было решено, что под храм город выделяет участок на Долгом холме, на правом берегу реки. – Яков Литт оглядел собравшихся. – Или я чего-то не знаю?
Сухой старичок из магистрата дернул лысеющей головой так, будто не расслышал что-то:
– Долгий холм? Разве о нем шла речь?
– Не прикидывайтесь! Долгий холм давно нуждается в застройке. Там уже чуть ли не сто лет какие-то руины.
– Руины, между прочим, виллы Эндо… – вставил кто-то из мастеров.
– Агорат отказался
