что даже я не могла удержаться и тоже начинала хохотать.
Я смотрела на сестру и в очередной раз ловила себя на мысли, что мы с ней совсем не похожи. В Сонечке я находила черты и мамы, и папы, но совершенно не видела себя. Соня получилась кареглазая, темноволосая, а нос остренький, как у лисёнка.
Я и в родителях почти не видела себя: мама высокая, кареглазая и черноволосая. У мамы в крови текла татарская кровь, а папа – сибиряк, но он тоже темноволосый и высокий. А я у них получилась миниатюрной со светло-русыми волосами и голубыми глазами.
Меня всегда терзали сомнения: либо меня удочерили, либо перепутали в роддоме. Но папа говорил, что я похожа на его бабушку, даже привёз мне фото из деревни. Правда, сколько я ни вглядывалась в чёрно-белый затёртый снимок, не видела сходства с этой крупной женщиной в белом платке.
Да и родители не смогли найти ни одной моей фотографии до двух лет. Мама говорила, что бабушка (её мама) сильно болела как раз в тот период, и было не до съёмок. Потом бабушка умерла, и фотографии появились, но сомнения у меня остались.
Человеку, который неплохо разбирается в селекции и генетике, такая непохожесть казалась маловероятной, но хоть группа крови у нас с папой совпадала. Только это и утешало.
Короткие сказки задержали ненадолго. Мама снова поймала меня в прихожей:
– Может, хоть поужинаешь с нами? Ян, мы тебя вообще не видим! В последнее время постоянно ночуешь у Инги. Когда её мама объявится?
– Она объявляется. Периодически. Но сегодня её не будет, – натягивала куртку я и заматывалась шарфом.
Мать Инги раньше работала в салоне красоты в нашем районе, а потом познакомилась с мужчиной из Москвы и сразу после Нового года переехала к нему. А потом и на работу устроилась поближе к своему бойфренду.
Хоть из нашего городка ехать до Москвы на электричке всего час, мать Инги всё равно редко навещала дочь. И теперь подруга была предоставлена сама себе. Она совершенно не переживала по этому поводу. У них были не самые близкие отношения, но мать всё равно постоянно звонила Инге, переводила деньги и за последние две недели приезжала три раза.
– Бедная Инга, совсем одна. Пусть тогда заходит к нам чаще. Возьми ужин с собой!
– Ну мам! У Инги есть что поесть, я уже спешу!
Но мама молча вручила мне пакет с эчпочмаками и поцеловала в щёку. Отчего-то так тяжко вздохнула, что я почувствовала себя виноватой.
А Инга мне уже раз десять за последние пятнадцать минут написала:
«Ты где?»
«Мама и “Теремки” удерживали меня в плену, но я вырвалась и бегу к тебе».
Мне не терпелось рассказать Инге про Тимофея, поэтому я начала говорить уже с порога, а закончила рассказ на кухне.
– Ян, рили4?! Клячик?! Только не он! – она даже перестала чай по кружкам разливать и хмуро уставилась на меня.
– Почему? Ты что-то про него знаешь? – я не ожидала такой бурной реакции
Рили(сленг.) – (от англ. Really – на самом деле) сокращение слова «реально»
