в столовой были выкрашены в желтый цвет, пол застелен кроваво-красным линолеумом. На длинных столешницах из оцинкованного железа аккуратными рядами стояли тарелки и лежали приборы, в мисках дымился суп. Все было готово, но люди еще не пришли.
Шум доносился из соседней комнаты. Поль пошел на звук, прилипая подошвами к грязному полу. Любой, кто попадал сюда, мгновенно поддавался царившему здесь ощущению, начинал стремительно стареть.
Поль переступил порог комнаты. Человек тридцать отставников в бесформенных спортивных костюмах застыли перед телевизором: «Пти Бонёр только что обошел Бартука…» По экрану скакали лошади.
Поль подошел ближе и тут заметил в соседней комнате сидевшего в одиночестве старика. Он вытянул шею, пытаясь разглядеть этого человека, терзавшего вилкой бифштекс.
Сомнений не было: сгорбившийся над тарелкой старик и есть тот человек, ради которого он приехал в Лонжер.
Цифер, он же Шухер.
Полицейский, произведший двести тридцать девять арестов.
Комментатор за спиной Поля бубнил: «Пти Бонёр, по-прежнему Пти Бонёр…» По сравнению с фотографиями, которые Поль видел в досье, Жан-Луи Шиффер постарел на двадцать лет.
Лицо его исхудало, утратив медальную четкость черт, морщинистая кожа стала серой и обвисла, как у ящерицы. Глаза, когда-то ярко-голубые, едва проглядывали из-под тяжелых век. Знаменитые длинные волосы были пострижены ежиком, благородная серебряная грива превратилась в жестяную щетку.
Сильное тело было облачено в старый синий костюм, отложной воротник куртки падал на плечи двумя крыльями. Рядом с тарелкой Шиффера Поль заметил стопку купонов Парижской букмекерской конторы (ПБК). Гроза улиц Жан-Луи Шиффер стал букмекером кучки бывших регулировщиков.
Как он мог надеяться на этого дряхлого старика? Но отступать было поздно. Поль поправил кобуру и наручники, придал лицу выражение «для особо важных случаев»: тяжелый взгляд, сжатые челюсти. Шиффер поднял на него ледяные глаза и процедил сквозь зубы:
– Для отдела внутренних расследований ты слишком молод.
– Капитан Поль Нерто, Десятый округ, Первое подразделение уголовной полиции.
Это прозвучало нелепо – так, будто он докладывался начальству, но старик уж задавал следующий вопрос:
– Улица Нанси?
– Улица Нанси.
В словах Шиффера прозвучала скрытая лесть: он признавал в Поле сыщика, а не кабинетного служаку.
Поль подвинул к себе стул, бросив раздраженный взгляд на прилипших к телевизору игроков. Шиффер коротко хохотнул.
– Тратишь жизнь на то, чтобы упрятать за решетку побольше всякой швали, и что в финале? Сам оказываешься в какой-нибудь заплесневелой дыре.
Он поднес ко рту вилку. Челюсти, пережевывавшие мясо, были сильными, как у тигра. Да, Шиффер явно придуривался: если сдуть с этой мумии пыль…
– Чего
