ведь у тебя тоже есть способности? – догадалась я.
– Лучше б не было. Знать, что думают о тебе остальные, какие эмоции они испытывают, глядя тебе в глаза, отнюдь не всегда бывает приятно.
Да уж. Не позавидуешь. Теперь понятно, почему Эбби держится обособленно. Почему сторонится товарищей и всегда пытается сесть подальше от остальных.
– Значит, ты умышленно не стала поступать к менталистам? – констатировала я. – Но почему выбрала именно загонщиков?
– Так загонщики те же менталисты, – соседка деловито хмыкнула. – Только работать им приходится не с людьми, а с животными. И поверь мне, животные куда приятнее. Они не умеют лгать, притворяться, лицемерить. Они как дети. Их мысли прямолинейны и прозрачны. Видны как на ладони. И по сути сводятся к нескольким глубинным инстинктам, сочетающимся в той или иной вариации. Так что да, я предпочла стать загонщицей, чем всю жизнь копаться в чужом грязном белье. Ну или чужой голове, называй как хочешь.
Я понимающе кивнула.
– Ты молодец. Не побоялась пойти наперекор родным.
– Ты тоже, – хмыкнула Эбби. – В любом случае назад дороги нет.
Девушка посмотрела на отпечаток символа факультета на своей ладони. Я повторила ее жест и провела пальцем по своей. Спустя время знак стал почты незаметным, белесые линии, складывающиеся в очертание головы чернокрыла, можно было разглядеть разве что хорошенько присмотревшись. Издалека же ладонь выглядела совершенно обычной.
Но тем не менее знак был. Я знала об этом, как и Эбби.
Соседка была права. Назад дороги нет. Мы не в силах изменить свой выбор. А значит, остается лишь одно – упрямо двигаться вперед.
Я сгребла с постели остатки корсета и письмо отца. Швырнула их в мусорную корзину.
С прошлой жизнью покончено. Пора мне это понять. И принять правила новой игры.
И, раздери меня гремлины, я больше не позволю над собой насмехаться! И даже если упаду в грязь, сделаю это с высоко поднятой головой.
Мое утро началось рано. Солнце еще не взошло над Маджериумом, студенты еще мирно посапывали в своих постелях. Я же сидела на кровати, держа в руках длинную полотняную ленту, и примерялась, как бы пристроить ее на груди. А точнее, как сделать так, чтобы эта самая лента грудь поддерживала. От корсета после вчерашних событий я решительно отказалась, пусть у меня и была парочка запасных в чемодане. Воспользовавшись советом соседки, я раздобыла в кастелянной несколько отрезов ткани и соединила их между собой. Как и всех благородных девиц, меня учили вышивать, так что держать в руках нитку с иголкой я умела.
А вот с перевязкой груди у меня сразу не заладилось. Вместо того чтобы поддерживать, противная ткань упрямо сползала вниз. Так длилось ровно до тех пор, пока я не догадалась пустить ленту вокруг шеи. Первый успех придал уверенности. Опробовав несколько разных видов перевязки, я наконец остановилась на самом удобном. А закончив, неслышно встала и покрутилась возле зеркала.
Мне было непривычно без корсета,
