свою эсэровскую программу, мешая ее с казачьими фантасмагориями. Строго говоря, боевые места этой газеты, так перепугавшие Бориса Ратимова, были старой песней на новый лад. Казачьи политические деятели левого толка всегда немного эсэрили. Только теперь, ввиду всеобщего разочарования в вооруженной борьбе с большевиками, к этим перегудкам начали внимательно прислушиваться. Черпая в них убеждение в правоте своего примиренческого настроения, казаки, однако, менее всего собирались сменить белогвардейскую маску на эсэровскую. Из статей «Донского Вестника» казачня могла понять только одно: воевать больше не нужно; что и штаб армии смотрит на это точно так же.
Но штаб армии в это время менее всего занимался глубокомысленными рассуждениями. Пока Дю-Шайла пугал евпаторийских осважников, донское командование почивало на незаслуженных лаврах. В «Дюльбере» царило веселье; «лавочка», как бы предчувствуя свой близкий конец, отплясывала танец смерти. В эти дни трудно было добиться приема у командарма даже по наиболее серьезным делам. Я иногда до двух часов дня ждал его пробуждения и уходил несолоно хлебавши от дверей олимпийцев.
Верхи явно впали в прострацию. Низы не хотели воевать. Никто не знал, что ждет остатки Донской армии. В обновление ее надломленного организма трудно верилось, полной же его смерти многие боялись.
Врангель разрешил все эти сомнения.
IV. Генерал Врангель
Удрученный проигрышем гражданской войны, ген. Деникин 22 марта созвал на совещание высших военных начальников, объявил им о своем бесповоротном решении уйти в отставку и предложил им выбрать нового главнокомандующего.
Никто против смены вождя не возражал, но все отказывались от выборов, считая, что в военной среде принцип выборности неуместен.
После некоторого размышления Деникин назначил своим преемником генерал-лейтенанта барона Петра Николаевича Врангеля и, благословив свои войска на новый путь, уехал за границу вместе с начальником своего штаба ген. Романовским, которого в Константинополе поразила рука неведомого убийцы. Сам же отставной главком благополучно добрался до Англии. В белом стане долгое время передавалась из уст в уста легенда о том, что английский король за его верную службу великобританским интересам пожаловал его титулом лорда.
Политическая роль Деникина кончилась. Для остатков южнорусских белых армий настала новая эра.
Если эпоха гражданской войны на юге России в 1918 и 1919 гг. ни в коем случае не может быть названа деникинщиной, так как личность главнокомандующего далеко не определяла ни целей, ни характера борьбы с советской властью и даже не являлась центральной фигурой всего антибольшевистского движения, то следующий период смело может быть назван врангелевщиной.
Деникин сам ничего не создавал и даже ничего не реформировал. Основное ядро, из которого потом выросла Добровольческая армия, – «первопоходников», – он получил преемственно
