короткой фразой: «это что сейчас было?!». Но, надеюсь, лорд Джонатан как-нибудь сможет ему объяснить произошедшие с императором метаморфозы, пусть даже припахав к этому неблагодарному делу Странника.
Отложив на послеобеденное время встречи с представителями гильдий, модистками и прочими жаждущими моего тела лицами, я послал обнаружившегося сразу за дверями пажа найти Дина, который предположительно должен находиться на половине принцессы, и передать ему записку. Не найдя в приёмном зале никаких орудий письма, что в общем-то и не удивительно – где им быть-то, под меховой подушкой разве что… – я написал на обрывке какого-то счёта (кажется, на цветочные композиции), что отправляюсь с лордом Джонатаном к Шару Судьбы, и один Странник ведает, что там произойдёт. Так что, если Дин не хочет пропустить это шоу, то пусть поторопится. Ещё добавил, что лорд Джонатан в курсе и на нашей стороне. Несмотря на то, что записку планировал запечатать личным перстнем, постарался обойтись общими фразами. Мало ли, какая у местных пажей и их руководства тяга к чужим, пусть и императорским, письмам, а бережёного, как известно, и Странник бережёт.
Дин появился буквально в последнюю минуту, когда я уже перестал его ждать и решил, что, видимо, или паж не передал письмо (или передал не Дину, что тоже не исключено), или обстоятельства не позволяют другу присоединиться ко мне. Дин быстрым шагом, почти бегом, раскланиваясь с многочисленными встречными придворными, спустился по ступеням парадного крыльца, увидел императорскую карету и, дождавшись моего разрешающего кивка, запрыгнул внутрь, практически без сил рухнув на сидение напротив.
– Ну что у тебя? – вымотанный тремя встречами и особенно разговором с бароном Рангером, вину Эдварда перед которым мне, боюсь, никогда не загладить, я искренне надеялся, что Дин сможет порадовать меня более оптимистичными сведениями.
– Элиза тебя любит, хотя и переживает из-за того, что ты в последнее время стал слишком жесток, капризен и высокомерен, уж извини, – выдал первую порцию сведений Дин, и я, не скрывая, перевёл дух: значит, хотя бы сестрицу я не успел против себя уж слишком настроить, уже хорошо.
– Это не я, это Эдвард, – пояснил я и поторопился объяснить обалдевшему Дину, – мы с лордом Джонатаном договорились того меня, который был тут раньше, называть Эдвардом: и похоже, и можно различить. Но знаем об этом ты, я и он, так как информация, как ты понимаешь, абсолютно секретная. Можно угодить в Башню, хотя ты, наверное, пока ещё не знаешь, что это такое. Это, – продолжил я, увидев, как Дин отрицательно покачал головой, – странное место, куда можно войти, но нельзя выйти, и я, который Эдвард, отправляю туда всех, кто мне так или иначе мешает, но официального повода для опалы вроде как нет. Объявляю безумцем, и всё – дверь захлопнулась, как крышка гроба, причём, насколько я понял, в самом прямом смысле этого слова.
– Удобно, – подумав, прокомментировал Дин, – и много ты, который Эдвард, успел туда народу спровадить?
