тички. А, кстати о деревьях. Я стоял в лесу. Лес был на удивление красив. Каждое дерево было как на подбор, стройное. Лучи света пробивались через их кроны и приятно грели кожу на щеках. Замечательно, но что-то с первых минут пребывания в новой локации вызывало во мне смутную тревогу. Странность была во всем. Те же деревья. Конечно, они были очень красивыми, и даже неправдоподобно красивыми. Листочек к листочку. Это вселяло чувство какой-то жуткой неуверенности в себе. Реальность вокруг как бы говорила: “Эй, парень, шел бы ты отсюда. Ты тут лишний”. Но птицы… Они пели так сладко. Сомнительно сладко. В их трелях звучал призыв бежать отсюда куда подальше. Но самым странным, пожалуй, был мой собеседник. Правда не всегда очевидна и стоит прямо перед глазами. Я опустил взгляд ниже и увидел, что из воды выглядывала рыба. Она смотрела на меня глазами без век, лицом, не способным выражать эмоции. Но я почему-то понял, что ее физиономия выражает крайнее удивление и одновременно уверенность.
– Я кто? Это ты кто?
– Я Платон.
– Платон? Платон… Не уходи никуда, окей?
Рыба нырнула куда-то в водную муть и появилась через полминуты неловкого молчания.
– Да, прости за заминку. Мы ждали тебя!
– Вы?
– Ну да. Ты, наверное, очень растерян сейчас. Но не бойся, это скоро пройдет.
– Есть немного.
– Мда, давай по порядку. Ты представляешь, где ты сейчас находишься? Стой-стой. Конечно не представляешь. Итак, Платон, я тебя поздравляю. Ты выиграл в лотерею!
– Что, правда? – саркастично ответил я
– Конечно нет. Но тебе повезло, мог попасть не к нам, а сразу в дальнюю инстанцию.
– Да к кому к вам да черт меня забери??? – взбесился я.
– Тише тише, этого нам как раз не надо. Как я и сказал, по порядку. Для начала, позволь представиться – Ихтис Карлович. Твой, как бы лучше выразиться… друг. Очень приятно познакомиться. Пожмем руки?
Я не понял, что я должен был сделать в этом месте, но машинально протянул руку. И тут же ее отдернул. Я не успел ничего понять. Единственное, что отпечаталось у меня в памяти, ощущение рукопожатия с совершенно нормальной, сильной, но при этом довольно дружелюбной человеческой рукой. Я посмотрел на Ихтиса Карловича и убедился, что рук у него нет. Совсем.
– Лаааадно, это было жутко. Как вы это сделали?
– Давай на ты? Тебе не обязательно знать всего сейчас. Познакомились – можно и выпить. Угощайся.
Я опять не понял, что произошло. Но я вмиг очутился на берегу, совершенно сухой. Притом очутился сидя на довольно простого вида стуле. Но новом, как будто только их столярной мастерской. Пахло деревом. Передо мной сразу возник небольшой стеклянный столик, который опирался на три ажурные ножки в виде атлантов, держащих небо. На столе были незамысловатые явства: корзинка с хлебом, тарелка и две бутылочки, одна с красной жидкостью, другая – с желтой.
– А в бутылочках вино и оливковое масло. Повторюсь, можешь угоститься. По местным меркам, ты не ел уже около 20 часов.
Я отломил кусочек хлеба и макнул его в красную лужицу на тарелке. Перевалил ногу через ногу и понял, что действительно очень голоден. Хотя и старался этого не показывать из уважения к собеседнику.
– Ну, Ихтис Карлович, рассказывайте
– А что ты хотел бы услышать?
– Для начала, где это мы?
– Луг.
– Луг? А не многовато деревьев для луга?
– Много здесь только ты о себе думаешь. А деревьев здесь в самый раз. То место, где ты на данный момент находишься, называется Луг. Именно с большой буквы.
– Ну хорошо, предположим, Луг. А как я сюда попал?
– Ну это совсем просто. Давай вопросы посложнее.
– Можно у вас стрельнуть сигаретку?
В моей руке мгновенно оказалась мягкая красно-белая пачка. Мальборо. Мои любимые. И как только он узнал?
– Да я много о тебе вообще-то знаю, Платон Викторович. Ты вырос в провинциальном городке. Рос ты, скажем прямо, скверно, как сорная трава. Не то, чтобы родители о тебе совсем не заботились. Напротив, ты был окружен гипертрофированной заботой. Отчего вырос довольно инфантильным. Я буду называть вещи своими именами. Без обид?
Я выдохнул колечко дыма.
– Какие обиды? Продолжайте.
– Ну так вот. Ни друзей, ни девушки ты особо никогда не имел. Зато, из-за исключительного одиночества, ты научился играть сам с собой! Немаловажная и очень полезная черта. Хвалю.
– Спасибо, от вас
