и ушей можно было поговорить, выпить и немного отдохнуть в дружеской компании. Тишина, приглушенное освещение и массивная дверь с такой защитой, что даже боевым заклинанием не пробить, лишь способствовали расслаблению.
– Какая неожиданность, – фыркнул Себастьян, поднимая на друга ярко-синие глаза. – Ну давай, удиви меня своей безграничной мудростью.
Бумаги он отложил на край стола к пачке таких же очень важных.
– По мудрости у нас специалист ты, я больше по пакостям, – хмыкнул хозяин теней, приподнимаясь, чтобы вновь наполнить свой бокал белым вином из бутылки, которая стояла возле ножки столика на полу.
– И после этого ты ждешь, что я послушаю твой совет?
– Разумеется. Все время жить по правилам, как это делаешь ты, страшно скучно.
Стакан был наполнен, и бутылка вернулась на свое место, а Элай сделал первый глоток и вновь откинулся на спинку кресла.
– Ну говори тогда, – с усмешкой разрешил Себастьян, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову, всем своим видом давая понять, что не очень-то и нуждается в советах, но так и быть, готов выслушать.
– Ты ведь понимаешь, что все происходящее не случайно.
– Элай, нет, – мгновенно посерьезнев, отрезал Себастьян. – Тема Шанталь закрыта.
– То, что ты не хочешь обсуждать происходящее, не означает, что тема закрыта, – возразил Элай, рассматривая вино в своем стакане. – Ты не можешь не признать, что пробуждение артефакта в академии и появление здесь твоей жены с таинственным ключиком на шее как-то связано.
– Не связано, – упрямо качнул головой Себастьян, однако в его голосе явно не хватало уверенности.
– Еще как связано. Древние артефакты не пробуждаются сами собой.
– Но и Шанталь не могла пробудить его одним лишь своим появлением. Она обычный человек.
– Травница, – поправил Элай.
– Но при этом остается человеком, – повторил Себастьян. – Даже если на секунду представить, что среди ее предков затесался маг, это ничего не значит. И твою гипотезу о том, что Шанталь может стать магом, я считаю абсолютно беспочвенной и нерациональной.
– Ты сам-то веришь в свои слова? – хмыкнул хозяин теней.
Вино в стакане почти закончилось, и он раздумывал над тем, наполнить его снова или хватит на сегодня.
– Я должен в это верить, – нахмурился Конте. Он поднял со столика бумаги, но изучать их не стал, просто перебирал, формируя ровную стопку. – Шанталь не младенец и не ребенок, который с легкостью может принять магию. Ей уже восемнадцать. Ты хоть представляешь, что произойдет, если в ней внезапно проснутся способности? Она может не выдержать и просто сойдет с ума.
– Ты слишком ее опекаешь, – заметил Элай.
– Она моя жена. Конечно, я опекаю ее и волнуюсь о ее самочувствии. Как иначе? Это мой долг.
– Только долг? – спросил хозяин теней, как-то странно взглянув на друга.
– Не цепляйся к словам, – отмахнулся Конте. – Ты прекрасно понял, что я имею в виду.
– Ты не сможешь спрятать ее от всего мира, Себ, – покачал головой Элай. – У тебя и сейчас-то ничего не выходит. Шанталь даже на пустом месте умудряется влезть в неприятности.
– И что ты предлагаешь? Отпустить ее и наблюдать, кто первым свернет ей шею? – съязвил Себастьян.
Теперь пришла очередь Элая мрачнеть и даже немного злиться.
– Я, конечно, далеко не пример для подражания, но это не значит, будто такое дерьмо, что мечтаю увидеть, как умирает твоя жена, – мрачно произнес он, ставя на столик пустой стакан. – Поверь мне, я искренне желаю ей счастья и долгих лет жизни. Но Шанталь не хрустальная ваза и не хрупкий цветок. Она намного сильнее, чем тебе кажется.
– Ты думаешь, что знаешь мою жену лучше, чем я? – с подозрением прищурился Себастьян.
– Нет, я так не думаю. Просто любовь затмевает твой разум, и ты отказываешься замечать очевидное.
– Например?
– Ты должен принять предложение ректора и позволить Шанталь учить студентов, – уверенно ответил Элай.
Себастьян уставился на друга, не в силах поверить, что тот не шутит. А когда убедился, что хозяин теней серьезен, недоверчиво протянул:
– Ты с ума сошел.
– Нет. Я действительно считаю, что это хорошая идея. Более того, я уверен, что Шанталь справится.
– Она человек.
– Она травница, и знает о травах и зельях лучше всех нас вместе взятых, – настаивал Элай.
– Она не выдержит! –
