и у меня по коже бегут мурашки.
– Елена, что ты делаешь?
– Не уверена, что понимаю о чем ты, Парис. – Как бы ни пыталась контролировать свой голос, от близости Париса слова звучат напряженно.
Его улыбка становится шире, в глазах появляется сочувствие.
– Понимаю, что ты была не рада оказаться наградой победителю, но ты зашла слишком далеко, тебе так не кажется? Ты опозоришь себя и, что важнее, свою семью.
Невольно напрягаюсь.
– Что, прости?
– Не пойми меня неправильно. Ты выглядишь чертовски сексуально в этом маленьком золотом платье, как принцесса. – Он издает одобрительный вздох. – Но не рассчитываешь же ты, что пройдешь хотя бы первое испытание. Ты для этого слишком изящная.
Изящная. Еще одно слово, обозначающее слабость.
Я отворачиваюсь от него.
– Это не твое дело, Парис. Беспокойся о себе.
Он смеется.
– С нетерпением жду, когда стану твоим мужем, Елена. Это даст нам новый старт, который так нужен.
Кажется, слышу вздох Гектора, но не уверена. Вот в чем особенность Париса: для всех, кто его не знает, речь, произнесенная обаятельным уверенным тоном, звучит вполне разумно. В самих словах нет ничего ужасного. Он сохранял такое же терпеливое выражение лица, когда трепал мне нервы во время наших ссор, пока я не превращалась в визжащее чудовище. Он заставлял меня чувствовать себя сумасшедшей, и это ощущение возникает вновь всякий раз, когда я вынуждена с ним общаться.
– Давай кое-что проясним, Парис. – Я сохраняю легкий любезный тон, хотя мне хочется кричать. – Если ты думаешь, что, завоевав титул Ареса, получаешь права на меня, ты не переживешь первую же попытку прикоснуться ко мне без моего согласия.
Он улыбается, ни капли не испугавшись. Не могу поверить, что когда-то считала его настойчивость сексуальной. Мне потребовалось больше времени, чем готова признать, чтобы осознать, что между ухаживаниями и преследованиями существует тонкая грань. У Париса есть неприятная привычка слышать только то, что он хочет.
– Если мы поженимся, у меня будет уйма времени, чтобы тебя обольстить. Раньше тебе нравилось то, что мы делали вместе, Елена. Понравится снова.
Аталанта фыркает. Она закидывает ногу на ногу и прислоняется к стенке фургона.
– Пойми намек, красавчик. Она уже готова выпрыгнуть из фургона, лишь бы убраться от тебя подальше.
Она права, но мне не нравится, что я настолько открыта. Обычно мне лучше удается сохранить бесстрастное выражение лица. Я поднимаю подбородок.
– Я вполне способна сама себя защитить.
Аталанта отвечает беззаботной улыбкой.
– Возможно, но я женюсь на тебе, когда стану Аресом. Я была бы плохой женой, если бы не защищала тебя от подобных подонков.
– Никому не нужно защищать Елену от меня. – Парис наклоняется, вторгаясь в мое личное пространство.
