бровь.
– Недавно в городе?
– Это не противоречит правилам состязания.
– Я знаю правила. – Она смотрит на того, что выше. – А ты?
– Я Минотавр. – Его голос звучит так, будто ему перерезали голосовые связки и засыпали рану горящими углями.
Афина бросает на него пристальный взгляд.
– Это твое имя?
– Вроде того. – Он замолкает на миг, за который она успевает кивнуть, и продолжает: – Я пожертвую всем.
– Опасные, – тихо говорит Патрокл.
– Да уж. – Жду, когда эти двое отойдут в сторону, и мы с Патроклом выступаем вперед.
Снова невольно смотрю на Елену, когда Патрокл произносит традиционную фразу. У нее плохо получается скрывать свои чувства, и меня беспокоит, что в ответ я ощущаю волну сочувствия. Очевидно, она не выбирала все это. Черт, она даже не знала, пока Зевс не сделал объявление. Эта женщина ничего для меня не значит, но, когда завоюю титул Ареса (а я его завоюю), не допущу, чтобы с ней плохо обращались. После свадьбы мне будет плевать, чем она занимается или с кем трахается, лишь бы держалась от нас с Патроклом подальше. Лучшей сделки ей никто не предложит.
Наступает моя очередь, и я отбрасываю мысли о Елене прочь.
– Я Ахиллес Каллис, и я готов пожертвовать всем.
Афина не улыбается, но в ее темных глазах теплится одобрение. Большей экспрессивности от нее ждать не приходится, и у меня возникает странное чувство. Я не из тех, кто нуждается в одобрении окружающих, но я уважаю Афину, и ее мнение важно для меня.
Она выжидает несколько долгих секунд, но больше никто не вызывается. Повышает голос, чтобы ее услышали во всех уголках зала.
– Крайний срок, когда возможно выдвинуть свою кандидатуру, – до рассвета. Желаю удачи.
Свет постепенно разгорается, возвещая об окончании торжественной части. Вечеринка будет продолжаться еще несколько часов, но у нас больше нет причин оставаться. Я поворачиваюсь к Патроклу.
– Идем.
Мне кажется, что он станет спорить, но он лишь кивает и идет вместе со мной к выходу. Люди расступаются перед нами. За годы, прошедшие с тех пор, как меня повысили до заместителя Афины, я несколько раз бывал на подобных мероприятиях, но Афина предпочитает, чтобы ее подчиненные держались подальше от этого змеиного гнезда. Ее слова, не мои. Не вижу в этом особой проблемы, но, с другой стороны, я не из тех, кого можно увлечь красивым личиком или еще более красивыми словами. Я знаю свою судьбу.
Придерживаю для Патрокла дверь, и мы выходим в длинный коридор, ведущий к лифтам. На его лице застыло такое выражение, что я готов закатить глаза.
– Только не говори, что беспокоишься о золотой принцессе.
– Мне жаль ее. – Он пожимает плечами, не стыдясь своей доброты. – Наверняка быть так близко к Тринадцати не несет ничего хорошего. Ее жизнь никогда ей не принадлежала с самого рождения.
Не
