записки Надя уже не стала. Сухо, лаконично, по делу – так велась их переписка с матерью, когда касалось неуставных отношений. Каждый год мама слала ей короткие записки с приглашением на Новый год – это был тот небольшой промежуток времени, который она могла выделить дочери между своими разъездами из Зимнего по лучшим домам столицы с дружескими визитами и обратно. Каждый год Надя так же коротко и сухо отвечала: «Нижайше прошу прощения, матушка, никак не могу, служба». И никто из них не был внакладе, потому что мать не хотела, чтобы непутевая дочь приезжала, а Надя, в свою очередь не хотела ехать.
Матушка никогда не была довольна Надей. В Смольном училась недостаточно хорошо, спина недостаточно прямая и, конечно, самый страшный грех в ее глазах – магией не одарена. А уж когда Надя решила, что придворная служба не для нее, что сердце не лежит к балам и закулисным интригам, стало лишь хуже. Матушка никак не могла смириться с тем, что ее единственная дочь променяла платья и туфельки на форменный китель и узкие сапоги, и понять не могла, что Наде хотелось приносить настоящую пользу, а не видеть льстивые улыбки придворных изо дня в день.
Потому и сбежала Надя на другой конец империи, чтобы не слушать, что она снова все делает не так. И с тех пор домой не рвалась.
Она безжалостно изорвала письмо на мелкие кусочки. В этом году можно даже обойтись без ответного письма, сославшись на внезапный отъезд.
Вещи пришлось собирать в спешке. Настасья охала и извинялась, совсем забыла, что хозяйка-де уже уезжает, поэтому Наде пришлось справляться самой. Она смотрела на небогатый гардероб, но мысли крутились вокруг пришедшего письма. С одной стороны, она понимала, что поступила правильно. Ничего хорошего, кроме очередного потока укоров и обвинений, она бы не услышала. С другой – и ей не хотелось этого признавать, по дому она все же скучала.
Надя тяжело осела на скрипнувшую изогнутыми ножками софу, бессознательно сжимая в руках серую юбку. Тоска пробиралась глубже в сердце, лишала той решимости, с которой Надя изрывала письмо в клочья. Хорошо быть сильной, приносить ту самую пользу, когда рядом те, с кем можно показать и слабость. Перестать держать крепкую оборону от всего мира.
Мама всегда была такой, сколько Надя себя помнила: строгой, требовательной, и маленькая Наденька постоянно пыталась заслужить ее одобрение, стать самой лучшей дочерью на свете. Пока не поняла, что это невозможно. Зато отец, напротив, всегда был той крепостью, за которой Надя могла спрятаться от любых невзгод, будь то разбитая коленка или неуд по арифметике. Вот только батюшка был далеко, еще дальше от столицы, чем она. Они с матерью уж давно жили в разводе, и сначала отец с Надей виделись на каникулах, потом только на праздниках, а теперь все, что ей осталось, – длинные письма раза три-четыре в год.
Надя смяла в пальцах серую ткань, чувствуя, как к горлу подступает колючий комок слез. Вот напасть, от оскорбительных шуточек и насмешничанья она не плакала, а теперь… И перед самым-то поездом!
Надя
