они залетали в дома и разбивали мебель и посуду, разрывали одежды и постели, уничтожали произведения искусства Первого Народа.
Сартаалу не приносил удовольствия этот пир разрушения. В такие моменты он старался отгородиться от себе подобных. Поэтому сейчас он спешил выбраться на окраину Мехры. Сартаал протискивался между обломками стен, перегораживающими улицы. Торопясь, он споткнулся о чьё-то маленькое тело и не без брезгливости заметил капли крови на своих ступнях. Он оборачивался по сторонам. Но никто не обращал внимания на его тощий силуэт.
Свернув за один из домов, он едва не столкнулся с оскаленной драконьей мордой. Сердце неприятно замерло у него в груди. Эти создания вызывали трепет даже после своей гибели. Демон невольно замер перед окаменевшей головой крылатого исполина.
Проклятье Велиара было властно и над ними – они стали смертны, как и все другие живые существа Эренхара. Но они были единственными, чьи души не отправлялись после смерти в мрачные земли Замбуллы. Если умирал всадник, то тело его сгорало в прах в ту же минуту, не оставляя после себя и следа. Тогда и его дракон переставал жить: он стремительно превращался в каменное нерушимое изваяние. Адрион говорил своему наставнику, что тогда их души соединяются в этих холодных статуях навсегда, чтобы смотреть на мир бесцветными глазами целую вечность. Принц был сыном Селехэт, и о смерти он понимал много больше простого демона. Поэтому Сартаал ему верил.
Верил ещё и потому, что сейчас всей своей кожей чувствовал пронзающий взгляд мёртвых бесцветных глаз. Яркая чешуя дракона померкла, посерела. Из каменного тела торчали многочисленные копья. Исполин распластался здесь, посреди улицы Мехры, в нелепой позе. Но он не перестал внушать трепет своим врагам.
За его спиной неожиданно стал нарастать грохот. Огромная тень накрыла и его самого, и всю улицу. И эта тень продолжала расти, а грохот – усиливаться. Сартаал скривил лицо, поспешил обойти каменного дракона и продолжить свой путь. Это шаги Алгорана были столь тяжелы, что под ними даже земля начинала дрожать. Сартаал не мог представить себе существа более ужасающего, чем он. Алгоран был демоном обжорства. Обычно они представляют собой заплывшие жиром бесформенные мешки плоти. Такие твари лишь отдалённо напоминают алтеидов, коими некогда были. Силой они обладают недюжинной. И вид их хоть и абсурден, но ужасен настолько, что слабые духом алтеиды теряют сознание.
И Алгоран раньше был лишь одним из многих. Вот только когда смерть пришла в Эренхар, он разорвал и съел дюжину других демонов. Сожрав их, он увеличился в размерах настолько, что стал в два раза выше любого в Джосхару. Проглотил он даже двух могучих демонов гнева, которые пытались его угомонить. Он бы продолжил жрать всех подряд, если бы сам Адрион не остановил его. Алгоран, как и другие демоны обжорства, достаточно глуп. Но страх перед сыном Велиара – самое разумное из того, что есть в его безобразной голове. Он дал зашить себе
