в холле. Опускается передо мной на колени, снимает ботильоны. Неожиданно утыкается в мои колени, втягивает носом запах, сжимает бедра.
– Малыш… прости меня. Я… я не хотел, чтобы ты узнала. Я реально идиот.
Не хотел, чтобы я узнала? А… а спать с другими женщинами – хотел?
– Аля, правда, прости.
– Зачем? – меня хватает только на то, чтобы выдавить из себя одно слово.
Зачем?
Глава 4
Марк поднимает лицо, смотрит внимательно.
– Пойдем спать. Утро вечера мудренее. Поговорим завтра.
Спать? Он… он собирается со мной спать?
Видимо, на моем лице такой ужас, что он отводит взгляд. Потом ухмыляется.
– Если хочешь, я лягу в гостевой. Только честно ли это, малыш? Я ведь и раньше это делал, а потом приходил к тебе. Просто тогда ты не знала. Так что, считай, ничего не изменилось.
Ничего не изменилось? Он серьезно? Я смотрю на него, понимая, что, наверное, взгляд у меня как у подстреленной лани. Марк иногда говорил так…
– Прости, – голос глухой. – Я буду в гостевой.
Он уходит.
Я поднимаюсь в спальню. Сажусь на кровать. Машинально стягиваю платье. Чулки. Мне срочно нужно в душ. Необходимо.
Залезаю в кабинку, включаю воду, горячую настолько, чтобы вытерпеть, хватаю мочалку, гель и начинаю тереть себя. Сначала спокойно, потом сильнее, еще сильнее. Словно так можно стереть грязь, в которую превратили мою жизнь.
Остервенело деру кожу, не осознавая, что местами реально царапаю жесткой мочалкой чуть не до крови, реву, захлебываюсь слезами. Перед глазами то, что увидела там.
Марк, развалившийся на диване, целующий блондинку в шею. Его губы, которые я так любила, на коже другой женщины! Его тело трогала другая.
Какая мерзость, грязь, фальшь…
Не сразу понимаю, что происходит, створки кабины распахиваются, чувствую руки Марка. Он ругается, чертыхается, хватает душ, делая воду ледяной, обливает меня. Я ору как потерпевшая.
Муж вытаскивает меня из-под воды, ставит на ковер, оборачивает полотенцем. Берет на руки, несет в спальню.
Садится на кровать, держит меня, как ребенка, укачивая.
– Тише, маленькая, тише… все хорошо, всё будет хорошо, моя любимая девочка, родная…
Что он говорит? Как он может вот так говорить?
Мне так больно. Я как сломанная вещь. Бабочка, с крыльев которой безжалостно стёрли пыльцу…
– Аля… Посмотри на меня, – голос глухой, какой-то… больной, запутавшийся, потерянный.
Что он испытывает? Зачем так поступил? Чего ему не хватало?
Не хочу смотреть, не могу…
– Аля, посмотри. Посмотри!
Он рывком поднимает к себе моё лицо. Мгновение, и его губы обрушиваются на мои…
Глава 5
От неожиданности я приоткрываю рот, впуская его. Только потом понимая, что он вот этими губами… а теперь меня.
Ужасно. Противно. Мерзко.
Верчу
