самой смерти зубы были, как у бобра, и он грыз ими грецкие орехи для всей семьи. Кровь у меня первой группы, самой распространенной. А анализ ДНК, скорее всего, просто не провели. Зачем? Уехал Севка со мной, в машине – два трупа, все и так ясно.
Но ведь у погибшей женщины был муж и он знал, что она должна была приехать к нему в санаторий. Неужели до сих пор её не хватились? Ведь она была беременной, и любой нормальный мужчина непременно заволновался бы… Наверняка её ищут и даже не подозревают, что она уже похоронена. Нужно обязательно постараться узнать, кем была наша невезучая попутчица, и сообщить родственникам, когда можно будет.
Я глянула на часы и поняла, что катастрофически опаздываю, ведь еще нужно пересесть на трамвай. Пришлось выскакивать из автобуса и ловить частника. На дребезжащем старом "фольксвагене" я подкатила к мясокомбинату и чуть ли не галопом кинулась обегать его по пересеченной местности.
Чухонец опоздал к холодильнику на четыре минуты. Подкатил на черном "мерседесе" по ухабистой дороге с другой стороны. Я топталась на месте, не зная, как себя вести – подойти или ждать, пока ко мне не подойдут. Чухонец не торопясь, вывалился из автомобиля и призывно махнул мне рукой. Я приблизилась и увидела на заднем сидении плешивого коротышку.
– Фотографии принесла? – не утруждая себя приветствием, буркнул Чухонец.
Я молча протянула конверт. Чухонец небрежно сунул конверт коротышке, взял меня под руку и потащил в сторону холодильника. Мы углубились в густой высокий бурьян. Там он достал из кармана завернутый в тряпку пистолет. Развернул и протянул мне. Я осторожно взяла в руки знакомое оружие. "Беретта", не новая, но вполне подходящая. Я подняла глаза:
– Глушитель?
Он также молча достал из другого кармана сверток поменьше. Там был глушитель и коробка с патронами. Я навернула глушитель, проверила, заряжена ли обойма и оглянулась, подыскивая цель. Выстрел в росший неподалеку куст чертополоха прозвучал на открытом воздухе практически неслышно. Пуля срезала верхушку с лиловыми пушистыми цветками. Чухонец одобрительно усмехнулся:
– Ну что, довольна?
Я кивнула и, завернув опять пистолет в тряпицу, сунула его в сумку. Наконец-то пригодился мой спортивный разряд по пулевой стрельбе. В школе и институте я занималась в секции только потому, что ненавидела уроки физкультуры, легкую атлетику и всяческие спортивные игры. Быстрые движения и необходимость, подгоняя себя, опережать других, выводили меня из равновесия. Очевидно, сказывалась моя природная лень. Стрельба и шахматы – вот единственное, что мне подходило. Но для шахмат требовался еще и аналитический ум, а с этим были явные проблемы. Вот я и дырявила мишени, ведь тех, кто ходил в секции, освобождали от физкультуры. Особых способностей у меня не было, но я все же получила второй взрослый разряд. После свадьбы стреляла редко, только из Севкиного "вальтера", но "беретта" мне всегда нравилась больше, муж даже обещал
