Вот уж где весёленькие местечки! – Дворецкий захихикал. – Кстати, господин, не желаете ли откушать?
Навстречу им двигалась многоярусная тележка с едой. Клос сглотнул и сразу почувствовал аппетит.
Выбор еды был действительно большой. На уровне глаз лежали самые красивые лакомства, сверху – что-то непонятное, а ближе к низу – неприглядные серые лепёшки.
– Вы туда не глядите, господин Клос, вам это не пристало. Вот если у постояльца монет совсем нет, он тогда и наклоняется пониже. Иногда так извернуться приходится, чтобы достать, что посытнее да попроще, диву даёшься! А вы человек свободный, берите что хотите, и пойдёмте дальше. Ну, поезжай! – приказал Дворецкий прислужнику, когда Клос выбрал аппетитную румяную булку, и тележка двинулась дальше.
В скором времени они дошли до широкой круглой площадки, соединяющей два коридора вместе. Судя по всему, они находились в самом центре башни, на самом верхнем этаже. Бастьен поднял руку и несколько раз сильно дёрнул за тонкую цепочку, уходящую вверх. Мальчик сам ни за что бы не догадался о её существовании: в полутёмном зале золотистую ниточку, свисающую с потолка, было почти не видно.
Не прошло и минуты, как Дворецкий задрал голову вверх и прокричал в темноту:
– Эй, там, открывай уже! Сколько можно ждать? И за что только тебе, бездельнику, платят?!
И вновь задёргал тонюсенькую цепочку, которая каким-то чудом не рвалась. Через несколько секунд прямо в потолке открылся квадратный люк, и мальчик разглядел в нём кусочек безоблачного голубого неба. Сверху закричали «поберегись!», и через секунду к их ногам упала верёвочная лестница, едва не стукнув мальчика по макушке.
Первым, кряхтя, принялся карабкаться Бастьен, Клос полез следом.
– Бастьен, вот ты всех вокруг ругаешь, все у тебя плохие. Скажи, тут вообще хорошие люди есть?
– Хорошие… кх… – Дворецкий остановился отдышаться не несколько секунд, после чего продолжил восхождение, – …хорошие сюда не попадают. А если кому-то и посчастливилось, то в изнеможении крутят сейчас педали в какой-нибудь тесной комнате, в духоте, темноте и сырости. Крутят и при этом остаются на месте, хе-хе.
– Да что это за велосипеды такие, которых здесь все как огня боятся? Я ещё на утреннем распределении о них слышал. Да и ещё которые на месте всегда остаются. Толку тогда от таких велосипедов? – мальчику тоже непросто было взбираться: верёвочная лестница раскачивалась, а деревянные перекладины были слишком толстыми для его небольших ладоней.
– Ух, утомился я от твоих велосипедов и этой ненавистной лестницы. Надейся, что никогда не попадёшь туда, вот и всё, – от усталости при подъёме Бастьен даже забыл о том, что Клос просил называть его «вы» и «господин», а мальчик от усталости не обратил на это внимание.
На площадку им помог взобраться сильно загорелый, пожилой, но крепкий мужчина с белой повязкой на голове. Его кожа была почти чёрной от солнца, а рука, которую он подал Клосу, сильной и жилистой:
– Прошу прощения
