памятник.
– Ишь ты!
– Он, хотя и член партии, председатель наш, но верующий. Не напоказ, конечно, тайком, но… даже посты соблюдает.
– Дай Бог ему здоровья… А за что же Серафимушку в кутузку упекли?
– По 58-й статье. Антисоветская агитация.
– Поди ж ты!.. Он как будто прежде в пристрастии к политике замечен не был?
Алексей невесело усмехнулся.
– И смех и грех… Если бы не приговор – анекдот… Честное слово, анекдот.
– Ну-ка. расскажи. Интересно. Люблю анекдоты послушать.
– В пятьдесят втором великий пост начинался как раз восьмого марта. А нашим мужикам что? – Только повод дай… Три дня женский день отмечали… Их у нас, правда, всего шестеро после войны осталось, но загуляли они знаменито!.. До безчувствия. Бабка Евдоха, к примеру, своего Акима в хлеву нашла: в обнимку с поросёнком спал. Батюшка и врезал им всем по первое число. В воскресенье, после литургии, такой разнос учинил!.. Выстроил всех шестерых перед амвоном и начал: "Это что за праздник такой – 8 марта?!.. Не знаю такого!.. Где это видано, чтобы в честь какой-то безчувственной цифири гулянки устраивать?!.. В чистый понедельник особо блюсти себя должно. А вы?!.. До чего себя довели?!
Облик человеческий совсем потеряли! Нас Господь создал по образу и подобию Своему, за что же вы Его так срамите?!." Ну, мужики, те устыдились, а комсомолия наша… Есть тут у нас один… Никитка Новиков. Его за характер гнусный "Гнойниковым" кличут. Прыщавый весь, от горшка два вершка, но гонору!.. Глаза горят, прыщи наливаются, в одном интересном месте зуд непрерывный!.. Одним словом – настоящий комсомольский вожак. Вот он и накатал донос… Пакостник!.. Всей деревней к нему ходили, упрашивали: "Забери писульку свою!.." Куда там!.. "Конечно, – говорит, – батюшку жалко, но идеалы коммунизма мне дороже". На мать его больно смотреть: с тех самых пор голову поднять боится, перед людьми совестно.
– А "вожак"?
– Что ему сделается? Ещё выше нос задрал: про него в районной газете статью напечатали с портретом "Комсомольская совесть не дремлет".
– А нормальная, человеческая, видать, навеки почила. Испокон веку у людей одна совесть была, а теперь, гляди-ка, новая объявилась – "комсомольская"! – Иван всерьёз опечалился. – И чего только не придумают, нехристи. Розог бы вожаку вашему, а не статью с портретом!
– Куда там!.. В партию, говорят, собрался.
– Вот-вот, туда ему, подлецу, дорога… Прости, Господи!..
– И то верно…
– Да-а, презабавный анекдотец ты мне рассказал… Очень смешной…
Помолчали.
– Ладно, пойду я, мил человек, пора мне.
– Куда же вы? – засуетился Алексей. – Теперь дни короткие, часа через полтора-два совсем стемнеет. Переночуйте у меня, а уж завтра… Я бобылём живу, и вы меня совсем не стесните.
Если бы его спросили, зачем захотелось удержать ему незнакомца, он не смог бы ответить, но и расстаться вот так… сразу… с этим необычным человеком, казалось невозможно.
– Спасибо
