согласие.
Женщина расплылась в благодарной улыбке. Она встала и подошла, привычно уселась к Тео на колени и нежно поцеловала его в губы. Он чуть отстранил ее.
– Положение, Леа, очень серьезное. Но, как известно, безвыходных ситуаций нет.
– Ты, милый, говоришь загадками. Точнее можешь выразиться?
– Нас заставили молчать.
– Кто?
– Президиум.
– Но ты, же в его составе?
– Да, и я голосовал за это.
– Тогда молчи.
Женщина задумалась. Ей стало вдруг грустно и неуютно в теплом пространстве квартиры.
– Идем спать.
Она увлекла Тео в спальню. Вскоре оттуда послышался смех, беззаботный и радостный…
– Слово предоставляется Советом Ученых, Тео! – голос Сона известил выступление астрофизика. Тео встал, подобрал бумаги в папку и медленно двинулся к трибуне. Зал напряженно вглядывался в молодого человека 1400 парами глаз. Наконец, он взошел на трибуну. Некоторое время шуршал исписанными листиками. В облике его все читали ту спокойную уверенность, которая приходит с мудростью к маститым ученым.
– Уважаемые коллеги, представители своих планет. На обсуждение выносится вопрос поиска разумных существ… – Зал взорвался от возмущения, кто-то даже свистнул. Как выстрелы, посыпались реплики в его адрес. Стараясь перекричать зал, Тео громко сказал: – Даю вам полчаса на голосование, и если большинство будет за, то Президиум изложит дальнейший вариант действий уже в этом направлении…
– Он надеется еще на Президиум!
Зал вновь загудел, как улей. Тео не стал складывать бумаги в папку, он сошел с трибуны под вой присутствующих. В фойе у окна, из которого хорошо видна площадь, застал
его Сон.
– Я тебя предупреждал.
– Думаю, с нашим проектом все кончено…
– Тебя требуют выдать на суд ученых. Благодари Бога, что я тебя хорошо знаю, и Президиум тобой доволен, но спасти тебя уже не в наших силах.
Тео опустил глаза. На скулах заиграли крутые желваки, руки сжались, в бессильной злобе стучало сердце. Сон выжидал, глядя на Тео.
– В самый раз тебе исчезнуть.
Тео внимательно взглянул на коллегу.
– Я имею в виду законсервированную станцию, исчезнешь, пока утихнут страсти.
Тео тяжело вздохнул. Суд ученых – страшная кара, лишающая многих привилегий. Неожиданное предложение Сона говорило о том, что и он не поддержит Тео, если тот не примет эту единственную “ соломинку”, как спасение. Ученый посмотрел на Сона. В его серых глазах искрилось недоумение и досада. Но медлить нельзя, иначе Совет вычеркнет его из своих рядов.
– Я согласен. – Коротко ответил Тео.
Домой он пришел поздно. Долго возился с громоздкой одеждой, снимая теплые и неуклюжие вещи в коридоре. Прогулка по скованному морозом городу несколько успокоила расшатанные нервы. Тео устало вдохнул, когда после теплого душа мягкий домашний
