развлекались под одеялом. Чертовку бы он не увидел, но встань я перед ним полностью обнаженный – точно бы не оценил.
Его старания не прошли даром – помимо умения приписывать магические способности на пару-другую минут, он умел с юмором и легко объяснять. Яковлевич уже заприметил толстяка в свои любимчики и наверняка хотел бы видеть его в качестве своей будущей замены.
– Дар – особенность, передающаяся наследственным путем. От возможностей отличается тем, что ему невозможно обучиться, с ним можно только родиться.
– Магия – это дар?
– Возможность, – возразил, парируя тем, что написано в учебнике. Дельвиг густо залился краской, чувствовал, что не зря тратил на меня время. – Каждый человек накапливает внутри себя магические эманации. Некую энергию, при помощи которой может воздействовать на окружающий мир.
– Разве это не дар? – Яковлевич нахмурился, но я не поддался на его школьные уловки. Нет уж, братец, этими фокусами меня еще классуха мучила, а тебе, при всем моем уважении, до нее, как до луны. Он же продолжил свой вопрос. – Среди благородных родов полно потомков, способных взывать к магическим наукам. Чем же это не магия? Вот, скажем, род Тармаевых специализируется целиком и полностью на огненной магии…
– Так и есть. – Я кивнул ему в ответ. – Однако простолюдинов, способных не просто разжечь костер силой воли, а в чистом виде управлять огнем, почти не существует. Если, конечно, они не служат офицеру.
Я мог бы продолжить, но вопрос не требовал ответа сверхмеры. Как-то попытался отвечать развернуто, но мне снизили балл за «излишние подробности». Все-таки я был хоть и в учебном, но военном заведении, а здесь болтунов не очень любили, если этот болтун не Дельвиг. Толстяку прощалось многое, и я нутром чуял, что это каким-то образом связано с тем, о чем нам лучше с ним никогда не говорить.
– Что ж, вижу, что вы не только меня слушали, голубчик, но и наконец-то взялись за ум. Вы умеете… приятно удивить, Рысев. Это похвально.
Он выдохнул, сделал жест сесть на место и двинулся к доске. Ловким движением, будто в его руках оказался не мел, а самая настоящая волшебная палочка, он принялся выводить на доске многозначные, хитромудрые фигуры.
Мы смотрели на них с удивлением. Переводили взгляд с начертанного на Станислава Яковлевича, будто бы препод вот-вот должен был рассыпаться хоть сколько-то понятным объяснением.
– Рысев сказал то, что написано в учебнике. И он прав. Что ж, давайте теперь поговорим о том, как так называемые «возможности» могут послужить зарождением дара. То, что передается вашими родителями из поколения в поколение, выпестовывается и культивируется годами, является даром. Простолюдин может быть чародеем, взывать к звездам, готовить чудесные, поражающие разум блюда, но все это сгинет в небытие и не может быть передано его потомкам.
– Вы хотите сказать, что дар – это эволюция возможности?
Орлов, несмотря на мажористость, и в самом деле
