льющейся из лейки на нас прохладной воды, бесстрастно вглядывалась в меня.
– А что, я такого спросила? – равнодушно хмыкает.
Спешно провожу пальцами по линиям пухлых губ и, нырнув в чувственный приоткрытый рот, указательным с силой надавливаю на её грязный язык.
– Ну да… Извини. Я совсем забыл, что разговариваю с сукой! – за руку ее и откидываю от себя на выход из душевой.
– Да и ты ничем не лучше, животное! – с пренебрежением в металлическом тоне прилетает в обратку.
Повесив вниз голову, сплевываю проточную воду и, неохотно развернувшись к ней, вскидываю исподлобья пронизывающий тяжелый взгляд.
– Мы это уже проходили, – глядя в выразительные зеленые глаза. – Ты меня чмыришь, я тебя в ответ чпокаю. Такой расклад вполне меня устраивает. Ты мне мат, я тебе член в рот, – растягиваю притворную полуулыбку и, отплевываясь в сторону, демонстративно выставляю большой палец вверх.
– Свинья… – с продирающей улыбкой язвительно фыркнула и воодушевленная тем, что последнее слово осталось за ней, скрылась за матовой стеклянной перегородкой.
Парадокс заключался вот в чем. Как бы, эта стерва не пускала пыль в глаза и не доказывала, что презирает меня, но, как только стоило оказаться ей в комнате, она не отрывая оценивающий пристальный взор от силуэта за стеклом, следила за каждым моим движением. Лежа на диване с початой бутылкой бухла в одной руке и, с закинутой второй за голову, задумчиво болтала носком ноги. Цедила маленькими глотками красное вино и, не скрывая своего интереса, задерживала внимание на мокром смуглом теле.
Вскоре, довольно быстро очутившись возле этой заразы, резко навис над ней и, грубо дернул на себя за тонкую лодыжку.
– Я же говорю… живооотноее… – цыкнув, скривилась вероятнее от легкой боли, которую причинил.
Пальцами обручем сжал запястье, парализуя и, недовольно вырвал из рук бутылку Тигнанелло (прим. автора: ti amo Italia) элитного пойла, которое она прибухивала.
– Дак, ты, поэтому не сводишь с меня глаз? – отставил спиртное на пол.
– Окстись товарищ! Слишком больно будет приземляться на землю.
– Ниче… я привыкший. Перетерплю.
На этих словах она стрекозой слетает с дивана, защищаясь от моих наглых рук, на куражах вцепившись с новой силой за её талию, чтоб перед собой нагнуть стерву раком. Психованная в запале борется со мной не на шутку, еще больше раззадоривая меня.
– Мудак! – задыхается она, приходя в ярость. – Как же ты меня бесишь! – режет слух или ездит мне по ушам, в схватке я не сильно задумывался.
– И это я тоже слышал! – развязно съязвил.
В боевом приеме нырком резко обхватываю тонкую талию, заключая за спиной свои руки в замок, а эта дрянь дрожит и, обессиленная на последнем издыхании выворачивается змеей, ебанув меня по горбу.
– Была бы бутылка,
