каждое слово, словно старательно подбирала правильные: – Ты уже взрослый, поэтому я скажу как есть. Пес сильно обезвожен. Для собак это смертельно. Я сделаю все, что нужно: и капельницу поставлю, и укольчик, но ничего не обещаю. Он очень слабый. Ждем до утра. Дотянет – жить будет. Понимаешь?
Женька молча кивнул. Губы сжались в тонкую полоску.
Следующие пару часов он не отходил от пса. Сидел рядом, смотрел на капли раствора в фильтре капельницы, гладил по жесткой и плотно сбитой шерсти. Иногда наклонялся и что-то шептал. Остался рядом даже после отъезда ветеринара и позднего ужина.
– Что будет? – качала головой баба Нина.
– Справимся, – успокаивал ее дед Миша. – Не с таким разбирались.
Спать с псом на веранде Женьке не разрешили. Баба Нина не стала слушать даже такие веские аргументы, как «тетя Ира сказала» и «вдруг ему помощь понадобится, а нас рядом нет». Вердикт был вынесен: собаки на веранде, люди в доме!
– Ты не переживай, – подбодрил внука дед Миша. – Веранда у нас хорошая, не продувается. Да и ночи уже теплые. Псу здесь хорошо будет. Ну а мне ночами все равно не спится. Часто выхожу, вот и присмотрю за ним.
Скрепя сердце Женька поплелся в свою комнату. Еще через несколько минут дом погрузился в темноту.
Стрелки на часах перевалили за полночь, когда скрипнула входная дверь. Осторожно ступая и все время оглядываясь назад, на веранду прокрался Женька. Он волок за собой огромный тюк.
Бум! Дзынь, дзынь!
Тюк зацепился за стоявшую у дверей стопку ведер. Они упали и со звоном покатились по веранде.
– Чтоб тебя, – Женька замер на месте и зажмурился. – Никто не проснулся. Никто не проснулся, – скороговоркой прошептал он.
И действительно никто не проснулся, не включил свет и не вышел из дома. Убедившись в своем везении, Женька осторожно собрал ведра и оттащил тюк в угол веранды. Это были закатанные в одеяло подушка и плед. Он разложил одеяло рядом с тюфяком, свернув его вдвое, взбил подушку и умостился, завернувшись в плед. Пес все еще лежал на боку. Дышал тихо и ровно.
– Ничего не бойся, я рядом. – Женька протянул руку и осторожно погладил пса.
Через секунду он уже спал мертвецким сном и не видел, как дед Миша тихонечко вышел на веранду и накрыл внука еще одним одеялом.
Кажется, кричали петухи. Долго и пронзительно.
Женька приподнял голову, приоткрыл один глаз и тут же посмотрел на пса. Что-то было не так. Он все так же лежал на боку, вытянув лапы вперед, но его дыхание участилось. Оно стало прерывистым и громким.
Женька бросился к собаке. Он потрогал ее нос и живот, как это делала тетя Ира, и сломя голову рванул в дом.
– Деда! Деда, помоги! – тормошил он старика за плечи.
– Что случилось? – Дед Миша тут же поднялся на кровати. – Чего кричишь?
– Пес, – тараторил Женька. – Он дышит тяжело, и нос у него горячий.
– Что за переполох?
Из
