скрыть волнение, запинаясь, спросила:
– Миш, ты что вечером делаешь? Может, посидим где-нибудь? Если не хочешь в общественном месте, приезжай ко мне. Я что-нибудь вкусненькое приготовлю.
– Наташка, ты полная идиотка или прикидываешься? – нервно бросил Михаил, и его опять затрясло, как в лихорадке.
– Я хотела как лучше. Хотела, чтобы ты немного развеялся, отдохнул, выкинул из головы дурные мысли.
– Я уже развеялся! Я вчера так развеялся, что чуть семью не потерял!
Разъярённый Михаил вновь замахал газетой и, позеленев от ярости и злости, выскочил из мастерской.
– Придурок! – только и смогла сказать я, когда дверь за ним захлопнулась. – Какой кретин… Дитятко он настругал, третье по счету… Дурень. Так бы оставил жену с двумя детьми, а так оставит с тремя.
Я подошла к холсту, взяла кисть и стала писать портрет… бабки Антонины. Не знаю, сколько часов я провозилась, но на полотне она выглядела как живая и смотрела на меня укоризненно. На минуту мне показалось, что портрет ожил и заговорил:
– Ну что, не передумала? У него, как-никак, еще ребёнок будет…
– А почему я должна передумать? Антонина, мы же с тобой обо всем договорились. Передумывать не собираюсь, даже если его жена двойней беременна.
– Страшный ты человек, Наталья. Ой страшный.
– Не страшнее тебя, баба Антонина. Мы с тобой друг друга стоим. Ты лучше давай его быстрее привораживай, а то я что-то никакого результата не вижу. Он не захотел провести вечер со мной, а умчался к своей беременной жене. Бежит от меня, как от проказы. Нехорошо это. Мы так не договаривались.
– Ох, Наташка, Наташка… – покачала головой Антонина, и изображение на портрете застыло.
Выйдя из мастерской, я направилась к машине и, увидев прикреплённую к «дворнику» газету, тут же её развернула. Так… На фото мы с Михаилом слились в страстном поцелуе.
– Делать кому-то нечего. – Я хотела выкинуть газету, но обратила внимание на надпись под снимком, сделанную шариковой ручкой:
«Наташа, вот уж не ожидал, что ты начнёшь совращать моих друзей. Прекрати марать светлую память обо мне. Ты ведёшь себя не как вдова очень влиятельного человека, а как обычная дешёвая шлюха. Если бы я знал, что ты будешь так себя вести после моей смерти, никогда бы на тебе не женился. Если ты и дальше станешь осквернять мою память, я заберу у тебя машину. Я дарил её своей жене, а не уличной проститутке.
Твой покойный муж Самуил».
«Чья-то неудачная шутка», – подумала я, смяла и выкинула газету в мусорный бак, села в машину и позвонила в художественный салон, где продавались картины различных художников, и мои в том числе.
Узнав, что проданы две мои картины, я сообщила, что в течение часа приеду за деньгами, и развернула машину в сторону центра. В голове мелькала одна и та же неприятная мысль: «Какой паразит написал мне записку от имени мужа? Чёрный и некрасивый юмор…» Может быть, Михаил отомстил мне за откровенные снимки
