девочка противилась этому, за что иногда получала телесные наказания от вожатых и кураторов. Сидя на третьем ряду от кафедры, она слегка затравлено и исподлобья смотрела на Тею Варне. До тех пор, пока та не уступила место седому святому отцу в чёрной сутане с библией в руках. Девочка опустила взгляд за мгновение до того, как директриса посмотрела на неё.
Тея видела, что девочка спрятала взгляд, и с еле заметной усмешкой представила, что сегодня нарядит эту «непослушную игрушку» в лучший свой наряд, сделанный две ночи назад в клозмейкере специально для неё.
Ей очень нравилась эта маленькая русская бунтовщица по имени Елизавета. На удивление опытных врачей и генных инженеров, она практически не подвержена действию Аутерия, а потому Тея получала наслаждение от того, что девочка, несмотря на телесные наказания, сопротивляется её прихотям.
У директора есть личный пункт насчёт девочки – постепенно разломать, растоптать и задавить её волю. Мягко, мучительно и длительно. На это у неё есть ещё три года. Хотела бы она быстро сломать этого ребёнка – управилась бы за неделю.
За три года Тея сделает из дитя террористов сломанную игрушку, которая будет всегда находиться словно под Аутерием, а затем отправит в элитный бордель во Французскую Республику. По мнению женщины, что привыкла повелевать судьбами несовершеннолетних, – именно там и место таким, как она.
«Я тебя обязательно сломаю, маленькая русская дрянь!» – вожделенно подумала директриса.
Елизавета ощутила пристальное внимание и поёжилась. В груди кольнул сосущий холодный страх. Она теперь точно знала, что сегодня её будут переодевать в ужасные наряды, пытаться учить какому-то этикету и выполнять любые самые дурацкие приказы. Она не будет их выполнять, хоть за отказ и будут бить. Она не падала духом, вспоминая слова своего отца, что всё плохое когда-нибудь заканчивается. Только за счёт тех воспоминаний двухлетней давности она ещё не смирилась с начавшимися год назад издевательствами от директора.
Лиза собиралась вернуть свой непокорный взгляд на мучительницу, но внезапно со всех сторон прозвучал электронный голос охранного комплекса:
– Вниман-н-н-ние! Неизвестн-н-н-ое. Ошиб-б-бка! Хи-хи! Поймать их невозможно, нельзя напасть на след! А-а кто такие фиксики – большой, большой секрет! – прозвучали весёлые слова на родном русском языке, и Лиза удивлённо навострила уши, но роботизированный голос ИИ словно где-то получал короткое замыкание и по кругу продолжил на литовском: – Вниман-н-н-ние! Неизвестн-н-н-о-ая ошиб-б-бка! Код Зет тридцать шесть – п-п-п-перезагрузка…
– Ф-фиксики? – ошеломлённо прошептала Елизавета, ещё сомневаясь в том, что ей не послышалось. Но отчётливый знакомый мотив, который она помнит лет с пяти, опять коротко повторился.
Сотрудники детского комплекса, что находились на самом верху аудитории, строили удивлённые физиономии и оглядывались. Святой отец, нахмурившись, остановил проповедь, а директриса
