style="font-size:15px;"> Наружу ее не выпускали. Иногда в комнатенку притаскивали здоровенную бадью с теплой водой, и тогда удавалось умыться теплой водой и переодеться в свежую одежду, доставленную вместе с бадьей. И за Шай неусыпно присматривали. Не исключая даже того времени, когда она мылась, переодевалась или справляла естественную нужду единственным доступным здесь способом, а именно – сидя на горшке.
Каждый день приходил клеймящий кровью и обновлял оттиск печати на двери. И каждый раз ему вновь требовалась кровь Шай, и на ее руках появлялись новые неглубокие порезы.
А еще к ней частенько наведывался Гаотона – оценивающе наблюдал за тем, как она читает, но ненависти в глазах вроде не было.
Шай же, постоянно прокручивая в уме различные способы побега, вскоре осознала, что есть шанс все-таки втереться к престарелому арбитру в доверие. А затем, если повезет, и манипулировать им удастся.
День двенадцатый
Шай вдавила печать в столешницу.
Печать души оставляла осязаемый оттиск на любом материале. Шай повернула ее вполоборота. Краска не размазалась. Как-то один из наставников объяснил ей: происходит это потому, что печать соприкасается с душой предмета.
Шай приподняла печать над столом. На нем осталось яр-ко-красное рельефное изображение, как будто вырезанное искусным мастером. В тот же миг неказистый, неполированный кедровый стол преобразился в ладно скроенный, с тончайшей резьбой и серебряной инкрустацией на кромках столешницы и ножках. От безукоризненно гладкой, покрытой густым слоем лака поверхности отразился огонь стоявших перед поддельщицей свечей.
Только что читавший Гаотона выпрямился, а стоявший у двери Зу обеспокоенно дернулся.
– Что это? – требовательно спросил Гаотона.
Шай провела пальцами по крышке стола.
– От прежнего у меня были занозы, – сообщила она, удобнее усаживаясь на стуле.
Тот натужно заскрипел.
«Ты следующий», – решила поддельщица.
Гаотона, будто не веря, что перед ним не иллюзия, приблизился и прикоснулся к столу. Тот, разумеется, оказался настоящим.
– Драгоценное время на мебель потратила?
– Такая работа помогает мне думать.
– Делом занимайся, а не чепухой! – вознегодовал Гаотона. – Империя в опасности!
«Какая там империя, – подумала Шай. – Только ваше правление в ней».
Прошло уже одиннадцать дней, а ей никак не удавалось найти подход к Гаотоне. Не находилось ни одной зацепки.
– Я не покладая рук тружусь над вашей проблемой, – произнесла она. – И проблема эта, скажу я вам, вовсе не из легких.
– А столик заменить для тебя, напротив, легче легкого?
– Разумеется! – охотно подтвердила Шай. – Тут работы всего ничего – переписать историю стола так, будто бы за ним должным образом следили, а не бросили рассыхаться.
Гаотона,
