тотчас нацелили на меня свое оружие, а поскольку я ни черта не знал про эти хреновины и понятия не имел, как они воздействуют на человеческий организм, то пришел к выводу, что результат стычки может оказаться самым непрогнозируемым.
Кроме того, договор остается в силе. Пока это так, я, по сути дела, представляю собой виртуальное государство, микронацию из одного человека, но мои поступки отразятся на всем Белом Совете – и вдобавок на Зимнем дворе. Ради всего святого! Выходит, я не одна микронация, а целых две, и речь идет вовсе не о могуществе, а исключительно о потенциальной трагедии.
Адские погремушки…
Эванна не отводила глаз от Томаса и уделяла мне так мало внимания, что я волей-неволей сообразил: она уверена, что, как только я надумаю озорничать, ее люди вычеркнут меня из уравнения. С учетом того, кто такие свартальвы – а их боялись прогневать даже скандинавские боги, – я был склонен принимать ее поведение всерьез.
– Итак, Рейт? – тихо спросила она. – Тебе есть что сказать?
Казалось, брат не заметил ни ее гнева, ни презрения, ни последнего вопроса. Он оставался молчалив и недвижим, если не считать непроизвольных мышечных спазмов.
– Я была о тебе более высокого мнения, Томас, – продолжила Эванна. – Если ты имел что-то против свартальвов, мог бы прийти к нам как друг и решить вопрос миром.
Затем она встала, выпрямившись во весь рост, и чинно удалилась. Похоже, ей было все равно, пойду я за ней или нет, и я слегка испугался, что окажусь заперт в тюремном блоке, а потому решил воспользоваться возможностью и тоже направился к выходу, но тут за спиной раздался хрип:
– Га… а… йх…
Мне было больно это слышать, но я собрал волю в кулак, напустил на себя самоуверенный вид и повернулся к брату. По его щеке медленно катилась слеза, оставляя на корке запекшейся крови бледно-алый след.
– Жюшх… Зюшх…
Он не мог выговорить имени Жюстины.
– Тихо, тихо, – мягко произнес я. – Я понял. Я позабочусь о ней.
При этих словах в нем что-то надломилось, и Томас начал содрогаться от мучительных всхлипываний, издавая при этом звуки, свойственные животному, которое умирает чрезвычайно болезненной смертью.
Я зажмурился, глубоко подышал и усилием воли отогнал нахлынувшие слезы, после чего отвернулся от брата и оставил его в руках существ, причинивших ему лютую боль, а также имевших самые серьезные намерения лишить его жизни.
А какой у меня был выбор?
Мой брат – мой единственный брат – только что дал собранию старейших и самых могущественных сверхъестественных созданий на планете безусловную причину уничтожить его раз и навсегда. За какой-то час он умудрился попасть в зону самого пристального внимания крайне опасных существ и навлечь на себя столько бед, что переплюнул достижения всей моей жизни.
Просто поверьте на слово. Я не первый день на этой работе и знаю, о чем говорю.
Звезды
