лишь затем, чтобы приглядеться к мелким синим брызгам на склоне – пролески? уже? не померещились? не померещились! – и бегом дальше, мимо каштанов, роняющих на землю сухие прошлогодние листья, ощущая, как совершенно по-летнему припекает макушку. Все времена года смешались на нашем холме в густой весенний коктейль, словно все братья-месяцы собрались здесь, помогают непутевому младшему устроить нам небывалую весну, вот и молодцы, давно пора.
А добежав до проспекта Гедиминаса, можно свернуть направо и перевести дух. Перейти на шаг. Сказать себе, что порция миндального кофе определенно не помешает праздно прогуливающемуся – то есть что это я, целеустремленно мчащемуся за хлебом – организму наслаждаться ароматом весеннего ветра. В смысле организованно продвигаться в сторону булочной. Хулы не будет.
Пройти несколько кварталов и снова свернуть направо, на Вильняус, где призывно пылает оранжевый ромб «Coffee-in», обрадоваться, обнаружив, что за дверь уже выставлены два круглых стола и несколько стульев – первые вестники весны, долгожданные, как подснежники. Еще вчера их не было, а нынче – стоят, и теперь будут вечно, то есть, до самого ноября, в существование которого лично я сегодня не верю. И, похоже, вообще никто.
Несколько минут спустя я выхожу из кафе, сжимая в руках горячий картонный стакан, кладу все еще пустую тряпичную сумку на холодный металлический стул – вот и пригодилась. Усаживаюсь, осторожно, чтобы не обжечься, делаю первый глоток кофе, щурюсь от яркого солнечного света, лезу в карман за портсигаром, заодно достаю телефон и решительно выключаю звук. Ближайшие десять минут я проведу в раю, и пусть весь мир подождет.
Весь мир укоризненно качает головой и тоже достает сигареты. Если уж все равно ждать.
По случаю теплого весеннего дня дверь кафе распахнута настежь, и слышно, как в зале играет музыка. В данный момент – Queen. Надо же. Кофейня все-таки скорее студенческая, и бариста – ровесники своей целевой аудитории, достаточно время от времени пить здесь кофе, чтобы быть в курсе самых актуальных музыкальных новинок. И вдруг Queen, прекрасный, как весенние небеса над нашими головами. И почти столь же древний. Но я-то, собственно, только за.
«Ride the wild wind[4], – поет Фредди Меркьюри. – Ride the wild wind», – настойчиво повторяет он, как будто кого-то надо уговаривать. Как будто все мы, здешние, сегодняшние весенние люди, не стоим уже на цыпочках в состоянии безмятежной готовности оседлать любой воздушный поток, способный унести нас туда, не знаю куда. За пределы называемого словами. На далекую тайную родину всего живого, вспомнить которую невозможно, но аромат ее земли дразнит наши ноздри ранней весной. Всего несколько дней в году, но этого хватает, чтобы выжить. И жить потом долго и счастливо – до следующей весны.
«Ride the wild wind» – твердит Фредди. И задорно добавляет: «Хей-хей-хей!» Лично у меня никаких возражений. Хей-хей-хей, конечно. Еще бы не хей-хей-хей.
– Это Радио
Песня Queen из альбома «Innuendo» (1991 г.)
