расталкивать толпу, развесившую уши в предвкушении новых страшилок от вездесущего пророка.
– Сыночка, кровиночка-одинёшенек! Осталась душа без отца! Чёрная Тьма притаилась в нём и ждёт! Найдётся ли смельчак, обман распознающий и возьмётся-ль он истребить недобитую мерзость, невзирая на цену тяжёлую?!
– А ну разойтись!
– Пошёл с дороги! Мало вчера я тебя охаживал?!
– И ведь не где-то в краях далёких, погибающей от судьбы злой землицы нашей, а во самом сердце ея та трагедия! Никак не совладать отпрыску рода великого с нею! Гибель неминуемая нависла мечом вострым над его головушкой и лишь луна лик…
Тут Гал почти добрался до голосящего и попытался стащить его с импровизированного постамента, но невзирая на кажущуюся хилость и преклонные года, Фригстан ловко увернулся и бросился в толпу, не забывая при этом выкрикивать свою, как всегда заготовленную заранее речь.
– Лишь луна лик свой полный покажет вновь – свершится страшное! Тысячелетнее зло возвернётся в наш мир и утопит его во скорби и во мраке!
– Вэй, вэй! Да это ж Юродя Фриг! – опознал бродягу Брастер. – Ату его братцы! Ату! Чего рты раззявили?! Поджимай слева! Помню в столице он заклинал подвесить бельё императора Стридала на восточных воротах, дабы тот за ум взялся и налог на курятину снизил.
Толпа дружно захохотала, но вместо того, чтобы примкнуть к пытающимся изловить вёрткого пророка стражам, начала, как бы ненароком, препятствовать его поимке.
– Доколе мы слепы будем?! Доколе умы учёных мужей наших будут обзабочены токмо достатком своим?!
– Правильно изрекаешь батя! – не унимался Брастер. – Не токмо мужи учёные, обычный крестьянин обзабочен лишь бабёнку какую поплотнее приобнять, да так, чтобы жена-таки не застукала. Совсем народ обнаглевши!
Из толпы вновь раздался одобрительный смех. Некоторые уже бросили слушать Фрига и следить за его неимоверно быстрыми передвижениями. вместо этого, раскрыв глаза и уши, они жаждали новых реплик от Брастера.
Тут полоумный старик выхватил у одной старушки закопчённую до черноты тушку куры и очередной раз увернувшись от рук стражей, воздел её к небесам.
– Что вам эти дары земные, коли смерть стоит у каждого на пороге?! Одумайтесь, несчастные! Ужо скоро все вы превратитесь в чёрную копоть, как и эта убиенная!
– Ой да открыла смерти дверь! Ой да не вовремя, квошечка! Жить бы да жить, молодухе! Айда, робяты, тризну по убиенной справлять! Тащи вино да пиво!
Тут уж захохотали абсолютно все: и переставшие гоняться за безумцем стражи, и их бывший Серебряный Голова, и северный купец с кучерами, задержавший отбытие обоза из-за разыгрываемого на их глазах представления, и не имевший более сегодня работы почтарь.
– Безумие! Безумие несёт Тьма! И вас уже поглощает оно! Эта тварь божья будет символом вам и памятью, когда встретитесь вы лицом к лицу со Злом!
– Верно-верно, старый! Память мне действительно всколыхнуло.
