вязкую массу прямиком ей в рану. Невзирая на полное отсутствие сил, Присцилла пыталась брыкаться и отбиваться от столь жуткого знахарства, но несколько крепких, пусть и худощавых, рук намертво прижимали её к земле.
Закончив «лечение», существа сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начали отбивать копытцами некий нестройный ритм. Они кривлялись, корчились в какой-то гротескной пляске и вдруг все разом заверещали некое дикое подобие песни. Странен и примитивен был их язык. Разнообразны и причудливы звуки, сплетавшиеся в слова. Их песня полнилась присвистом, клацаньем, причмокиванием, мычанием и рычанием. Но было в ней одно, повторяющееся чаще других звукосочетание, выбивавшиеся из общего гомона, которое Присцилла могла различить. И вот уже скоро рогатые уродцы вопили только его. Будто в трансе они повторяли снова и снова:
«Вий! Вий! Вий! Вий!»
Дойдя до исступления, существа принялись топтать своих упавших сородичей, грызть друг друга и сечь острыми когтями. Люминесцирующая зеленовато-чёрная кровь брызгала на стены земляного тоннеля и находившейся в полутрансе-полуобмороке магичке стали всё яснее и яснее видны сцены этой нескончаемой вакханалии мелких бесов, вечных холуёв Тёмных миров.
Время замерло, а может быть наоборот, припустило нещадно. Присцилла бредила чудовищными видениями. Она видела невообразимых размеров пещеру и величественные, в десять обхватов с омерзительными фресками скалящихся мелких пастей, поддерживающие её свод колонны. В центре пещеры, широченная лестница, выложенная из тысяч могильных плит и гробов, вела к огромному, больше походившему на небольшую башню, трону из чёрного обсидиана. Неизвестные умельцы высекли на нём немыслимых для воображения человека чудовищ, пожирающих и разрывающих на части людей, эльфов, орков и троллей. Трон был весь испещрён мелкими трещинами, от него исходила аура ужаса и смерти.
Открыв глаза, Присцилла поняла – её видения отнюдь не бред. Сейчас она стояла перед этим исполинским троном в окружении уже не десятков, но сотен и сотен бесов, не прекращающих распевать свою жуткую песню на чуждом этому миру языке. Она стояла и не могла пошевелиться: просто знала, что должна ждать того, кто по Тёмному праву, закону, являлся хозяином этой пещеры. И он явился.
С трудом переступая на заплывших жиром колоноподобных ногах, волоча по полу неизмеримых размеров смердящий, разбрызгивающий при каждом движении тошнотворную слизь, живот в пещере появился Вий. Его длинные, потерявшие форму от наросшей массы плоти руки доходили до земли и помогали удерживать расплывающееся бесформенное тело. Голова так глубоко утопала в жире гигантских плеч, что тот скрывал рот и большую половину покрытого гнойными язвами носа. Но больше всего ужасали веки древнего выходца из Тёмного Мира: безвольными толстенными пластами кожи свисали они почти до самого пола.
Вий взбирался по кошмарной лестнице. Слышался хруст ломающихся гробов и треск крошащегося камня. Обсидиановый трон застонал под
