раздраженно ставлю кастрюлю обратно, иду в прихожую. Даю ему ложку, которая висит у его носа. И стоит мне только протянуть руку, как я пасть дракона сжимается. Я оказываюсь прижатой к двери всем его весом.
Не давая мне опомнится, он накрывает мои губы своими, толкая язык в рот и пальцами цепляя колготки, которые он тут же рвет. Поцелуй сносит все рамки, но треск меня оглушает, и я снова отталкиваю его. Снова кричу себе, что прошлое должно оставаться в прошлом. Особенно такое.
– Пошел вон! Хватит играть со мной!
– А кто играет? Ты же хочешь этого. Всего этого. Жадных поцелуев до онемевших губ, быстрого секса где попало, где ты пытаешься сдержать свой крик, где ты никогда не сдерживаешься во время оргазма.
– Заткнись! Просто закрой рот и уходи.
Он давит взглядом, напоминая какой я была. Какой я стала.
– Это мне в тебе всегда нравилось больше всего. Ты как сухая ветка, смоченная горючим. Моментально зажигаешься. И не важно. Злишься ты. Обижаешься. Расстроена. Стоило к тебе прикоснуться, и ты становилась воском.
Да, да, да. Все так. Все именно так и было. Не важно, как он ко мне относился, не важно, что мы кричали друг на друга до хрипоты, когда я хотела в очередной раз от него уйти. Стоило ему только приблизиться, только коснуться, только поцеловать, все теряло значение. Кроме него.
И так больше быть не должно. Никогда.
– Если для того, чтобы снова не попасть в твои дьявольские силки я лишусь оргазма на всю жизнь, я готова. И Виталий, чтобы ты про него сегодня не подумал, замечательный. Он добрый. Он заботливый. Он умеет радовать. Он никогда меня не душил своим поведением. И никогда меня не держал. Он ничего от меня не скрывает. Он всегда честен. Он любит меня.
– Закажи его икону. Такому образцовому мужу должны поклоняться все. Впрочем, сейчас ты на взводе, а еще один шрам я не переживу, – он спокойно без ложки одевает ботинки, и я отодвигаюсь в сторону, чтобы его пропустить. Почти закрываю дверь, но слышу.
– Я скучал по всему этому.
– По чему этому… – смотрю на него через щель, чувствуя как топот мурашек по коже заглушает стук и без того громкого сердца.
– По нам.
– Нас нет, Артур. Никогда не было. Был ты и влюбленная в тебя идиотка.
– Ошибаешься. Мы были всегда. И будем всегда, как бы тебе сильно не хотелось обратного.
Глава 3. Артур
Прошлое
– Ты проиграл, Левицкий, – слышу в трубку и сплевываю, выбрасывая сигарету. Я сам затеял спор из интереса, а теперь проиграть? Хер там плавал.
– У меня есть еще один день, не забывай, Садыров.
– И что ты будешь делать? Серенады ей петь? Титовой на тебя с высокой колокольни. Она думает только об учебе.
– Она единственная, кто остался.
– Потому что страшная.
– Тогда тем более должна клюнуть. Все, кажется, кто-то идет, – стою, караулю после школы. Она еще и дополнительные уроки по биологии берет. Боится провалить экзамены?
Мимо
