некоторого молчания подруга взволнованно произнесла:
– Да… Это прекрасно… Это… это – потрясающе!… Какое откровение! Какая глубина!…Нет, я не могу прийти в себя! – и, прижав руки к лицу, она стала беззвучно плакать…
……..
А близкий друг Томазо, узнав правду о случившемся, прошептал с тихой грустью:
– Любовь… бывает иногда такой потрясающей, не оставляющей после себя ничего, словно чаша, наполненная добрым вином, а на её дне – ужас. Такая любовь разрывает сердце, ранит до глубины души. Недаром древние греки боялись стрел Амура…
Войдя в часовенку и помолившись о друге, вновь зашептал, словно обращаясь к кому-то невидимому, сожалея о нём:
– Ах, какая напасть содеялась с бедным Томазо… Действительно, мучительно и трудно освободиться от такого наваждения монаху! Антоний Великий в землю по горло зарывался, чтоб отделаться от этого! Много надо слёз перед Богом пролить и молитв положить, чтобы, наконец, вымолить себе бесстрастие. Буду всегда молиться за тебя, друг… пока я жив.
***
Слушаю концерт Баха ВWV 974
Здесь объясняется на примерах тем, кто доказывает, что «Адажио» написано не Томазо Альбинони.
Да, это прекрасно! Слушаю концерт Баха ВWV 974 в исполнении великолепного канадского пианиста Г. Гульда. И уже здесь у Баха слышится подражание «Адажио» Альбинони, венецианскому композитору 18 века. Как можно сомневаться, что не Альбинони написал «Адажио»? Многие музыковеды в 20 веке спорят об этом до нынешних времён. У Альбинони есть концерт для 2 скрипок – там явственно слышится тема «Адажио». Сам Бах любил его произведения и по его музыке учил своих сыновей и сам кое, что использует уже в этом концерте из темы «Адажио» Альбинони. Музыка тем и прекрасна – концерт Баха ВWV 974, что в ней часть вселенской грусти из «Адажио» Альбинони. А эта космическая грусть завораживает потому, что она уже вся устремлена к небу, к престолу Божиему.
Гении не могут быть национальными. Они небожители и, если их понимают, то сливаются с их творчеством воедино в момент обоюдной встречи, подаренной им Богом, как величайшее благо…
***
По лезвию ножа идут поэты
И душу распинают на кресте,
Божественным дыханием согрета,
Их мысль повсюду носится, везде.
Чтоб написать, прочувствовать, проплакать,
Самим Голгофу надо пережить.
В душе у них потопы, а не слякоть,
И обывателям с такими трудно жить.
Они, как дети, их легко обидеть,
И видят все контрастней и смелей,
У них учиться надо жизнь провидеть,
И становиться мягче и добрей.
Поэты эти – вещие пророки,
Они все видят, знают наперед.
Простите им безумье и пороки,
Господь их к очищению ведет!
***
С судьбою я играла на тебя,
Но проиграла в пух и прах себя…
И ты ушёл, как велено судьбой,
Наверное, к хорошей и другой.
А я
