И матрица, снятая со второго глаза, будет чуть хуже. Почти незаметно, исчезающе незаметно. Однако работа требует совершенства во всем.
На самом деле процедура обходится без боли, предупреждения чрезмерны. Может быть чуть горячо – реагент разогревает пасту. Но не больно. Проблема в другом – орган зрения слишком чувствителен, слишком нежен для таких манипуляций. И даже крохотная соринка вызывает слезотечение, моргание и конвульсивные движения глазного яблока. А матрица – не соринка. Поэтому, хоть линзы, изменяющие цвет радужки и улучшающие остроту зрения, научились делать лет пятьдесят назад, мало кто их заказывает.
На лице заказчика не дрогнул ни один мускул. Как обычно. У человека не может быть такого полного самоконтроля. Это противоестественно. И страшновато. Хотя в последнем старый оптик не признался бы и родному брату—оружейнику.
– Всё. Держите расслабляющие капли. Их принимать внутрь и компрессы – капните на тампоны. Вот так… Полежите с закрытыми глазами. Я скажу, когда можно открыть. Впрочем, вы же знаете распорядок.
Гном испытующе оглядел получившиеся матрицы, поднеся их близко к газовому огню, спрятанному в хрустальном стакане идеальной прозрачности. Почему—то каждый раз подземный житель вспоминал снятие посмертной маски. Хотя его работа была совершенно иной, суть процесса оставалась, в общем, той же самой. У скульпторов остается слепок лица покойника. А у него теперь имелось две точных копии глазных яблок странного и тревожного пациента.
Неплохо. Как всегда, очень неплохо, приемлемая работа. Теперь надо обработать матрицы и приступать к изготовлению линз. Этот заказчик никогда не приходит за готовым товаром, он всегда присутствует при работе и сразу забирает готовые изделия.
– Если новая матрица долговечна и надежна, то почему бы не сделать сразу несколько наборов? – неправильным голосом повторил правильный вопрос человек.
Гномы освоили тонкую и точную работу со стеклом много тысяч лет назад. Но стекло для таких линз не годится – слишком тяжелый и твердый материал. Надо использовать особую смолу, которую производят только эльфы – и, о, какую баснословную сумму подгорные механикусы готовы заплатить за секрет её приготовления! Смола одновременно прозрачна, легка и пластична. И дорога, безумно дорога и недолговечна – мутнеет от обычного солнечного света примерно через полгода использования. Приходится делать заново…
– Я доплачу. Щедро, – предложил клиент.
Гном не ответил, он работал. Вот пресс—штамп отформует предварительно разогретую пластину эльфийской смолы по форме матрицы. Пять шлифовальных кругов из камня, «жесткого дерева» и разных сортов войлока последовательно снимут лишнее и выгладят линзу до состояния, которое люди, с их тупым примитивизмом, именуют «задницей младенца». Безволосые обезьяны. Разве не кощунственно сравнивать чей—то зад с идеальной работой лучшего мастера—оптика известного Универсума?..
Все
