не нюхали? Дураки, что порох нюхали?
Нет, это может быть только нечто среднее между ними. Одна крайность – это похеренная экономика деревень. Другая крайность – это люди, на которых нельзя опереться. Поэтому неудивительно, что я так говорил. Да и вообще в целом себя так вёл. Сидел на стульчаке и пил пиво вместе со старостами моих деревень…
Допив пиво, я достал фальшион из хитрых зажимов ножен. Воткнул меч в землю. Фалину по барабану, не заржавеет. Что бронзе будет – это не сталь.
Это не просто демонстрация силы, это знак для умных обо мне самом. Фальш из чёрной бронзы орков. Фальш – это оружие одного удара, в том смысле, что защищаться от инерционного оружия трудно, таким оружием всегда нападают. Меч – это отражение внутренней сути человека. Впрочем, простые вояки никогда об этом не задумываются. Для них меч – это просто меч.
– Пока тень от моего меча не переместится сюда, я хочу видеть списки тех, кто был за стеной за последние несколько лет. Всех, кто был за пределами долины. Я хочу видеть в списке всех, кто умеет воевать. Я хочу видеть всех, кто не имеет своей семьи. Я это про тех, у кого нет своих детей или жены. Я хочу видеть, кто согласен мне служить. – Я прервался, отхлебнул пиво. – В любом случае… Когда тень дойдёт досюда, мне нужно, чтобы там стояли тридцать человек из вашей деревни. Сделаете это – хорошо… Не сделаете, я подумаю, зачем мне нужны такие старейшины…
Вот он кнут. Карать всех я не могу, так и до бунта можно довоеваться. А вот карать тех, кто пользуется привилегиями своего положения, я ещё как могу.
– С каждым из ваших деревень я поговорю лично. Если он достоин, то будут вашим деревням льготы на налоги, а вы сами останетесь на своих постах. Если человек не подойдёт, то я подумаю. Меня не волнует, кто будет стоять в строю, мальчик или старик. Мне важно только то, готов ли он воевать за долину! За свою семью! – последние слова я почти прокричал. Нервы сдали, поймите меня.
– Мне важны в первую очередь те, кто готов защищать свою землю… Меня некоторые из вас просили воли… – красноречивый взгляд на моих старост. – Кто будет в этих списках, тот по условиям разговора будет первым в списке на свободу… Моё слово! Клянусь в этом Рарнором!
На моё удивление, половина старост вздрогнули при моем упоминании Рарнора, как будто я сам стал богом смерти. Я в очередной раз не придал этому значения. Для меня это просто имя, а не бог. Мой Бог – это мой Бог!
– Остальные, свободу получат как выйдет, – продолжал я. – Я знаю, что некоторая часть должников… не занимали у моего отца ничего! Но я не знаю, кто конкретно был должен, а кто сейчас пытается списать долги, пока я не в курсе!.. Молчать!.. Ещё раз!
Я выдохнул и повторил свои условия. Оставить на посту старост, что наберут добровольцев с упором на милитаристов. Обещал налоговые льготы для деревень милитаристов. Обещал свободу от долгового рабства для милитаристов. Ну и ещё под конец добавил, что добровольцам будут выплачены некоторые деньги. Коим при этих
