такого; его испытывали в барокамере, где имитировалось давление, характерное для гораздо меньшей высоты, и он так не деформировался. Теперь же мой «костюм» настолько утратил прежнюю форму, что я не мог войти в шлюз ногами вперед, как на тренировке. Просто не мог. Мне нужно было найти другой способ попасть в корабль, и не мешкая.
Казалось, единственное, что мне оставалось, – протиснуться в шлюз головой вперед. Но даже для этого мне нужно было уменьшить размеры скафандра, стравив лишний кислород через встроенный дренажный клапан, что, однако, грозило мне кислородным голоданием. Если бы я стал советоваться с Центром управления, такое сообщение, без сомнений, всех бы там встревожило, да и времени на разговоры не оставалось. Проблему мог решить только я сам, и я знал, что решать ее следовало быстро.
Входя в корабль таким образом, я должен был перевернуться в шлюзовой камере, чтобы закрыть за собой выходной люк. Это заняло бы гораздо больше времени, чем по первоначальному плану, и я не был уверен, что моя система жизнеобеспечения долго протянет. Радостное возбуждение, которое я чувствовал минуту назад, глядя на Землю подо мной, рассеялось. Я был заперт в раздувшемся скафандре, по лицу катился пот, а сердце было готово выскочить из груди. Я знал, что паниковать нельзя. Но время было на исходе…
Майор Дэвид Рэндолф Скотт,
Военно-воздушные силы США
Пилот космического корабля «Джемини-8»
ЗАПУСК: МЫС КЕННЕДИ, ШТАТ ФЛОРИДА,
16 МАРТА 1966 ГОДА; БЕЗОБЛАЧНОЕ, ЯСНОЕ НЕБО
День заканчивался, начиналась ночь. Она продлится лишь 45 минут, потому что мы мчались по орбите вокруг Земли в 20 раз быстрее скорости звука. Это был уже пятый наш закат со времени старта на «Джемини-8», и я знал, что в темноте, которая скоро должна была наступить, мы вновь потеряем чувство движения в неподвижном океане космоса.
В начале предыдущего краткого дня я четко ощущал наше движение, когда глядел сквозь одно из двух маленьких окошек корабля и наблюдал феерию воздушного свечения, вызванного сиянием солнечных лучей, проходящих через насыщенную влагой земную атмосферу. Когда солнечный свет забрезжил далеко за горизонтом планеты, ее широкая дуга увенчалась темно-синей каймой. Она быстро сменилась переливчатой цветной радугой – в ней по очереди появились голубой, фиолетовый, красный и оранжевый, пока красочные оттенки не померкли в ослепительном сиянии солнечного шара.
Но теперь, когда траектория полета убегала от восточного побережья Африки на просторы Индийского океана, контуры Земли под нами тускнели в гаснущем свете. Тут Центр управления впервые передал нам через контрольно-измерительную станцию Тананариве на острове Мадагаскар тревожную информацию.
– Если что-то пойдет не так и «Аджена» сойдет с ума, отправьте команду 400, чтобы ее отключить, и управляйте дальше при помощи систем «Джемини-8». Как поняли?
