закипало во мне и искало выхода, – невозмутимо ответила она. – Видишь ли, крайне опасно иметь все, что ты хочешь, включая достаточное количество денег на покупку вещей. Не говоря уже про шляпки.
– У тебя их и без того около четырех десятков, – сказал Томми, – и все похожи одна на другую.
– Шляпки – они такие, – согласилась Таппенс. – На самом деле они не похожи. Каждая обладает индивидуальностью. Кстати, сегодня утром я видела прелестную шляпку у «Виолетты».
– Если тебе больше нечем заняться, кроме покупки шляпок, которые тебе не нужны, то…
– Верно, – снова согласилась Таппенс. – Об этом я и говорю. Будь у меня что-то поинтереснее!.. Может, заняться благотворительностью? О, Томми, как бы я хотела, чтобы произошло нечто волнующее. Мне кажется… я чувствую, это было бы хорошо для нас обоих. Если бы нам найти фею…
– Удивительно это от тебя слышать, – заметил Томми.
С этими словами он встал, прошел через всю комнату, открыл ящик письменного стола, вытащил небольшой снимок и протянул его жене.
– Так, значит, ты их уже напечатал? – удивилась Таппенс. – Это который? Тот, что ты снял в этой комнате, или тот, что сделала я?
– Тот, который снял я. Твой снимок не получился. У тебя, как всегда, недодержка. Ты неисправима.
– Как мило с твоей стороны думать, что есть что-то, что ты умеешь делать лучше меня, – съязвила Таппенс.
– Неумное замечание, – парировал Томми. – И я на время оставлю его без внимания. Я, собственно, хотел показать тебе вот это.
С этими словами он указал на белое пятнышко на фотографии.
– Царапина на негативе, – сказала Таппенс.
– Вовсе нет, – возразил Томми. – Это, Таппенс, след феи.
– Томми, ты идиот.
– Посмотри сама.
Он вручил ей увеличительное стекло. Таппенс внимательно рассмотрела в него фото. При известной доле фантазии царапину на негативе и впрямь можно было принять за крошечное крылатое создание, сидящее на каминной решетке.
– У нее есть крылья! – воскликнула Таппенс. – Забавно, живая фея в нашей квартире… Может, нам стоит написать Конан Дойлу?.. О, Томми, как ты думаешь, она выполнит наши желания?
– Скоро ты это узнаешь, – пообещал мужчина. – Ты весь день только и делала, что желала чего-то из ряда вон выходящего.
В эту минуту дверь открылась, и высокий юноша лет пятнадцати, явно не решивший для себя, кто он, лакей или паж, учтиво осведомился:
– Вы дома, мадам? Только что позвонили во входную дверь.
Таппенс кивком выразила согласие, и юноша удалился.
– Как жаль, что Альберт пристрастился к кино, – вздохнула Таппенс. – Теперь он изображает из себя дворецкого с Лонг-Айленда. Слава богу, я отучила его спрашивать у людей визитные карточки и приносить их мне на подносе.
Дверь открылась
