туман, набирающий плотность. Сама не знаю, почему я об этом подумала, но сейчас только склонила голову:
– Благодарю за оказанную честь. И за вашу помощь, – вытолкнуть это из себя оказалось не так уж сложно. Странным образом любое сопротивление ему просто рассыпалось об этот «туман». Который ворочался в его сердце, струился в его крови как огонь из нутра вулкана. Верховный вызывал отчаянное желание сражаться до последнего, его племянник – склонить голову и признать его власть.
Но как такое возможно? Ведь Верховным может стать только тот, чья сила превышает любую другую…
– Хорошо. Там можешь умыться и привести себя в порядок, – бестиар указал в сторону еще одной двери. – Потом жду тебя здесь.
Я отпустила края пледа. Поднялась.
Предательское разорванное Ольгино платье поползло вниз, я едва успела его подхватить, а вот мундир – нет. Он упал к моим ногам, и взгляд мужчины текуче, обжигающе протянулся по моим обнаженным плечам. Как тот самый вулканический огонь, способный испепелить дотла. Это длилось какое-то мгновение, но оказалось достаточным, чтобы во рту пересохло, а огонь прямо под платьем и нижним платьем перекинулся на грудь, на живот, даже каким-то образом забился внутри. В самом низу.
Бестиар отвернулся, и я, испытывая жгучий стыд за то, что только что произошло, спросила:
– Как мне вас называть?
– Что? – отстегивая крепления хтианов, он хищно посмотрел на меня.
– Как мне к вам обращаться? – повторила я.
– На людях обращаться к тебе буду только я. Ты будешь отвечать, первой со мной заговаривать не смей. Когда мы наедине, достаточно будет моего имени. Богдан.
Вот вроде бы ничего обидного не сказал. Не сделал, но разом провел между нами черту. Хотя так и должно быть. Склонила голову:
– Я поняла, Богдан.
Его кадык как-то странно дернулся, но я уже не смотрела на мужчину. Поспешила скрыться за дверью, на которую он указал, чтобы остаться одной. Наконец-то остаться одной, сбросить с себя весь этот кошмар, все эти липкие прикосновения. При одной только мысли о том, что внутри меня снова окажутся пальцы, я задрожала. Мы с Марикой не имели такого опыта, но девицы в полях обсуждали свой и говорили, что это «прелесть как приятно». Я же помнила только боль на грани и мерзкое ощущение, желание вырваться, избавиться от этих прикосновений, от этого проникновения.
И что? Что дальше?
Глубоко вздохнув, отпустила наряд, позволив ему упасть. В другой раз, наверное, все бы рассматривала, но сейчас только быстро сделала все, что положено природой, поплескала водой на лицо и обтерлась, а после вновь надела нижнее платье. Наверное, это не имело смысла, поскольку сейчас его с меня все равно снимут, и при мысли об этом все сжалось. Подавив желание остаться здесь навсегда, спрятаться за красивой ванной на резных ножках, я толкнула дверь и вышла.
Бестиар стоял у окна, спиной ко мне. Он уже снял хтианы, должно быть, они сейчас покоились на стене в его кабинете.
