вилами. Какие у него были шансы? А сколько я видела болванов, выживших после глупостей, которые должны были десять раз их убить? Слушай меня, девочка, и слушай хорошенько: что будет, то будет. Двух смертей не бывать. Стрела либо попадет в тебя, либо нет. Либо ты умрешь, либо нет. Только и всего.
Подростком Гвенна считала, что с такой нелепостью даже спорить не стоит. Но с годами начинала понимать если не мудрость, то резон старухи. От всего на свете не убережешься. Даже от «почти всего» не убережешься. Когда дерьмо льет особенно густо, ты, как сказала Максан, либо гибнешь, либо нет. Эта мысль принесла с собой странное успокоение, испарившееся, едва Гвенна снова подняла глаза.
Не только крыша – проседать начала вся западная стена. Огромные опоры, словно больные, заваливались внутрь. Их повредила не «звездочка» – взрыв недотянул до толстых стволов. Но если подумать, Пурпурные бани простояли сотни лет. Сотни лет пара, жара, гнили. Кто знает, какие жучки и термиты пировали в этих столбах, да и что толку знать. Стена проминалась, как подмокшая бумага, балки трескались, преграждая им выход в небо.
Талал рядом с Гвенной споткнулся, подхватился, одной рукой попытался прикрыть Кворе голову, унося ее к птице. Со спины Короля Рассвета что-то кричал Джак. Слов Гвенна не разбирала, но и так было ясно, что он требует заканчивать с посадкой. Либо он не видел, что происходит, либо плохо соображал. Покосившаяся стена еще не обрушилась, но большая ее часть, не подпертая настилами, нависала над залом зубастой челюстью огромного зверя – сплошь щепки и острые углы шириной в целую ночь. Огонь лизал дерево, добирался до масла разбитых светильников и вспыхивал пламенными полосами. Сквозь такое птице не взлететь.
«Либо ты умрешь, – сказала, глядя на нее сквозь туман своих бельм, Максан, – либо нет».
И без того гнусное положение только ухудшил приказ Гвенны влететь в Бани на птице.
Из века в век кеттралы были главной военной тайной империи, самой опасной и самой важной. Птицы позволяли аннурцам передвигаться быстрее всех, с неба атаковать стены и крепости, вести войну средствами, недоступными малым государствам, полагавшимся только на коней, пехоту и корабли. Птицы стали тяжелейшей из потерь в гражданской войне. Схлестнувшись в самой ожесточенной за всю человеческую историю трехдневной схватке, орден кеттрал лишился своих птиц. Едва ли полдесятка спаслись и затерялись вместе с хозяевами. Аннуру остался один – Король Рассвета.
За пять лет Гвенна со своим крылом вылетала на многие десятки заданий, моталась через материки – Вашш и Эридрою, от Антеры до Анказских гор. Одна птица не шла ни в какое сравнение с сотнями кеттралов времен расцвета ордена, но и одна могла иногда повернуть течение вспять, предупредить командиров о грядущей атаке, перенести лучших военачальников на те фронты, где они были нужнее, оповестить императора о событиях в самых дальних краях ее рассыпающихся владений. Можно было без преувеличения сказать, что без Короля Аннур лишился бы городов, армий, даже целых атрепий.
«Тупая
