там всех разметало, прадед рассказывал моему деду, что отец его погиб на какой-то станции неподалеку от Харькова, мать умерла от тифа в деревне под Одессой. Семья была не бедной, но все отобрали еще в октябре семнадцатого – просто заняли дом под какой-то ревком и жильцам велели убираться. Матери прадеда удалось спрятать кое-какие драгоценности, и к тому времени, как она умерла, ничего уже не осталось. Кроме одного камня.
Тут Леня, который безуспешно боролся с зевотой, слушая краткое изложение помеси дамского романа и исторического детектива, встрепенулся, потому что Виктория Андреевна вытащила из сумки старинную фотографию.
– Это моя прапрабабка, – сказала она, кладя твердый картонный прямоугольник перед Леней, – обратите внимание на кулон.
Прапрабабка была хороша. Густые волосы, поднятые в пышную прическу, большие выразительные глаза, длинная шея, глубокий вырез красивого, очевидно парадного платья. И кулон. Скромная цепочка и большой камень в простой оправе.
Фотография была черно-белой, но было видно, что камень удивительно красив. И огромен.
– Это сапфир, – пояснила Виктория Андреевна, – семейная реликвия. По преданию, вроде бы привез его в восемнадцатом веке один из братьев Востриковых, ездивший по торговым делам в Индию…
– Как Афанасий Никитин? – не выдержал Леня.
– Вы мне не верите, – грустно сказала Виктория Андреевна, – но вот, посмотрите…
И она положила перед Маркизом журнал, открытый на нужной странице.
– Вот тут!
Худой палец с коротко обстриженным ногтем без маникюра тыкал в небольшое сообщение о том, что на выставке старинных ювелирных изделий, проходившей в Манеже, был показан сапфир удивительной чистоты. Владелец камня пожелал остаться неизвестным, что неудивительно. Ясно только, что камень из частной коллекции.
– Это он, наш фамильный сапфир! – твердо сказала Виктория Андреевна, и в глазах ее Леня заметил маниакальный блеск.
Он едва удержался, чтобы не отодвинуть свой стул подальше. На всякий случай.
– Не пугайтесь, я не сумасшедшая, – усмехнулась она.
«Все психи так говорят», – опасливо подумал Леня, а вслух спросил:
– Почему вы так уверены? Ведь след камня потерялся почти сто лет назад.
– С чего вы взяли? – холодно удивилась Ленина собеседница. – Этот камень находился в нашей семье до одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года.
– Вот как? – Леня поднял брови. – Рассказывайте.
– Умирая, мать моего прадеда зашила камень ему в одежду и сказала, что он должен хранить его как талисман. Видите ли, в семье бытовало поверье, что с владельцем камня, пока он носит его на себе, ничего не может случиться.
– С ней же случилось… – невольно пробормотал Леня.
– Да-да. Но не знаю
