был реабилитирован во время большой кампании по реабилитации заключенных, поэтому справок получил из разных ведомств сразу три.
“ Когда у нас в лагерной конторе заболела уборщица, ее заменила Ирочка Семенова, аспирантка психологического факультета МГУ, которая была недовольна травлей Ахматовой, публично говорила об этом и за это получила 7 лет. Ирина была очень живая, довольно некрасивая, начитанная. А мне давно было не с кем поговорить, поэтому, когда она приходила в контору, мы трепались. А потом уборщица выздоровела, я выписал ей наряд на работу, подумал, что завтра Ирочка вместо уборки конторы будет ковыряться в мерзлой земле – и зарыдал. Я понял, что я в нее незаметно и глубоко влюбился… Я узнал, что способен на очень большую любовь. Ничего подобного раньше у меня не было. Это как сравнивать вулкан с печкой. И это пришло в лагере.
Ольга Николаевна Гончарук
«Что я вам, русским, сделала?»
1925
Родилась в селе Залучье Коломыйского района Ивано-Франковской области (это была территория Польши).
1945
Июль 1945-го – арестована за связь с Украинской повстанческой армией, следствие шло в тюрьме райцентра Коломыя.
24 декабря 1945-го – приговорена к 10 годам исправительно-трудовых работ и пяти годам поражения в правах. Отбывала срок в лагерях Печоры и Инты (Коми ССР): работала в совхозе, на лесоповале, швеей на лагерном производстве.
1947 … 1985
Зима 1947-го – мать и младшего брата Ольги как членов семьи врага народа выслали в Печору. Сестру Соню приговорили к десяти годам лагерей, которые она полностью отбыла на Колыме.
Осень 1954-го – освободилась, полностью отбыв срок.
1985-й – реабилитирована.
Работала швеей, живет в Печоре.
«Ольга Николаевна Жолобаева, статья 54 – 1, 11, срок 10 лет». В лагере это говорилось как «отче наш», на каждой проверке, и после свадьбы я сразу поменяла фамилию, чтоб и не слыхать ее больше.
Я родилась в 25-м году, а в 39-м пошла война. И так пошла, что до 45-го спокойно не стало. У нас знаете, как ходили: туды-сюды, туды-сюды. Сначала польско-немецкая война, потом немецко-русская, и все не наша.
У нашего села была дорога. По ней и танки, и снаряды – то в одну сторону, то в другую…
Когда пришли немцы, молодежь боялася их, потому что забирали в Неметчину, и тикала в леса. Ушли немцы – русские пришли. А мы русских не знали, понимаете? Мы с поляками зналися. Я за вас, русских, даже не знала, кто такой Сталин, у нас был вождь Пилсудский.
После войны парни у селе пошли в партизаны. У моего отца брат был, мой дядя. У него – три сына, они тоже убежали в лес. Но они мне родные! Я коров под лесом пасла, там с ними встречалася и передавала им еду. За это меня и выдали.
Я знала, что за мной следят, что будет облава, и ночевала одну ночь там, другую здесь.
Конечно, боялася. Я знала, сколько наших уже арестовали, кого уже вывезли. Тогда эшелонами вывозили… Уехать? Ой, нет, я и в районе редко когда
