явно запоздало, к тому же его не подкрепляла какая-либо угроза военных действий со стороны России.
Но австрийский ультиматум еще не был предъявлен. 23 июля британский министр финансов, Дэвид Ллойд Джордж, заявил в палате общин, что благодаря «цивилизованному подходу» трудности в урегулировании споров между народами легко преодолеваются с помощью «здравого и взвешенного арбитража». «Отношения с Германией сейчас лучше, чем когда-либо за последние несколько лет», – отметил он. В бюджете на следующий год были серьезно урезаны расходы на военные нужды. Между тем вечером 23 июля австрийский ультиматум доставили в Белград. Ответ ожидался в течение следующих сорока восьми часов.
На следующий день, ознакомившись с австрийским ультиматумом Сербии, Грей назвал его «самым чудовищным документом, когда-либо направленным одним государством другому». В тот же день российский Совет министров в обстановке строжайшей секретности согласовал мобилизацию тринадцати армейских корпусов, которые «планировалось» в случае боевых действий использовать против Австрии, публично заявив, что Россия «не останется равнодушной». Следующий день, омраченный развитием австро-сербского кризиса, продемонстрировал и грядущие осложнения для Великобритании: первый немецкий военный корабль проследовал через недавно расширенный Кильский канал, на деле доказав способность Германии быстро и безопасно перебрасывать корабли из Балтийского моря в Северное.
Стало ясно, что последствия австрийского ультиматума могут оказаться весьма серьезными для континентальной Европы. Однако кое-кто в Великобритании дистанцировался от европейских неурядиц. Премьер-министр, Г. Г. Асквит, сказал Георгу V, что Европа «находится в шаге от Армагеддона», но, как бы ни была обеспокоена Великобритания, «к счастью, нет, кажется, никаких причин, почему нам не остаться простыми наблюдателями происходящего». Первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль писал жене, что Европу «лихорадит в преддверии всеобщей войны» и что австрийский ультиматум был «самым наглым из когда-либо написанных документов подобного рода». Британский атташе в Берлине, сэр Хорас Рамбольд, писал жене: «Через два часа истекает срок ультиматума, и австрийцы, вероятно, будут в Белграде в понедельник. Господь знает, что будет потом, и, между нами, нам крупно повезет, если удастся выйти из положения, не увязнув в долгой и страшной войне в Европе, и вообще если все не передерутся».
Сербия совершенно не хотела соглашаться на возмутительные требования Австрии, но еще сильнее она желала избежать нападения могущественного соседа. Стремление защитить свои права и инстинкт самосохранения едва ли можно было согласовать между собой. Император Франц Иосиф отдал приказ о частичной мобилизации, но она не начиналась еще три дня и оказалась так плохо организована, что затянулась более чем на две недели.
25 июля в 15:00 Сербия объявила мобилизацию. Три часа спустя она ответила на ультиматум,
