Играть с собакой и белками? Дрессировать аккордеон? Этот негодяй совсем от рук отбился.
Мила растерялась окончательно: с одной стороны, ей страстно желалось вновь побывать в ожившем магазине, но с другой…
– Мне нельзя. Мама и папа запрещают выходить на улицу после восьми вечера.
– Это не беда, это мы можем решить. Никто и не узнает.
– А что взамен? – девочка прекрасно знала: от сделки выгода должна быть обеим сторонам.
– А взамен ты вместо меня станешь хозяйкой магазинчика странностей, – торжественно объявил господин Коллекцио. И видя, какое сильное замешательство отразилось на юном личике девчушки, поспешно добавил. – Конечно, это произойдёт не сразу и не скоро.
– А когда?
– Когда ты будешь готова, милая. И когда магазин будет готов тебя принять.
«Ну, это точно скоро не произойдёт», – подумала Мила, но на всякий случай решила уточнить.
– А если я откажусь?
– Тогда завтра, когда ты сюда придёшь, магазина здесь не найдёшь. Решай.
Собственно, чем так плохо стать хозяйкой магазинчика? И Мила решительно протянула руку, её тут же мягко сжала сухая ладонь старика.
– Сделка заключена! Да свершится в свой срок, что должно!
С той поры прошло немало ночей, в которых Мила гостила и беспечно проводила время в магазинчике странностей.
Девочка выросла, повзрослела, обзавелась семьёй и прожила интересную жизнь. Однажды старенькая Мила по обыкновению заснула в любимом кресле, да так и не проснулась. А на следующий день в другом городе мальчик по имени Эрик, подгоняемый западным ветром, набрёл на чудной магазинчик, вывеска которого гласила: Магазинчик странностей г-жи К.
И случилось это без пяти минут полдень.
Борец
Барон Эрих фон Олдрич, происходил из старого (как по его разумению, так замшелого) немецкого рода, если и ведавшего периоды славы, то так давно, что уже и память не хранила о том заметок. Всего-то и осталось у титулованного мужа – дом из векового камня, да полустёрый герб над входом.
Родовое гнездо Олдричей, по документам тянувшее на солидный дворец, в реалии представляло собою мрачного вида домину: выцветшее, облупившееся, щербатое. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить урон, нанесённый временем и бездействием жильцов: этому «дворцу» уже никакой ремонт не поможет. Любое вливание средств было сродни Танталовым мукам: голод, источаемый тысячелетним камнем стен, не утолить, не задобрить и не обмануть.
И название у особняка имелось приличествующее угрюмому, нелюдимому облику – Рингкемпфер, что означало борец. Однако же это название носило и одно ядовитое растение, именуемое аконитом. Так что, всякий, узнавая этот незначительный, по сути, пустяшный факт, взирал на мрачное здание уже под иным ракурсом, досадуя на неприятное, подспудное предчувствие, которое поднималось из недр подсознания.
– Некоторые, несомненно, злопыхатели и завистники,
