кардинал все понял.
«Эта голова никогда не участвовала в заговоре, сказал он про себя, – но все равно, все таки посмотрим».
– Вы обвинены в государственной измене, сказал протяжно кардинал.
– Это мне уже говорили, сказал Бонасиё, – но клянусь вам, что я об этом ничего не знал.
Кардинал скрыл улыбку.
– Вы были в заговоре с женой вашей, с г-жей де-Шеврёз и с герцогом Бокингемом.
– Действительно, я слышал от нее все эти имена.
– По какому случаю?
– Она говорила, что кардинал Ришельё привлек герцога Бокингема в Париж, чтобы погубить его и королеву.
– Она это говорила? спросил кардинал с гневом.
– Да; но я сказал ей, что глупо говорить подобные вещи, и что кардинал неспособен…
– Молчите, вы глупы, сказал кардинал.
– То же самое говорила мне и жена.
– Знаете ли вы, кто похитил жену вашу?
– Нет.
– Но вы имеете подозрения?
– Да; но эти подозрения, кажется, не понравились г. комиссару, и я не подозреваю уже никого.
– Ваша жена убежала; знаете ли вы об этом?
– Нет, я узнал об этом только в тюрьме от г. комиссара, человека очень любезного.
Кардинал вторично скрыл улыбку.
– Так вы не знаете, что сталось с женой вашей после бегства?
– Решительно не знаю; но она должна была возвратиться в Лувр.
– В час пополудни ее еще там не было.
– Ах, Боже мой! но что же с нею случилось?
– Будьте спокойны, об этом узнают; от кардинала ничто не скроется; он все знает.
– В таком случае, разве вы думаете, что кардинал согласится сказать мне, что сделалось с моею женой.
– Может быть, но надобно прежде, чтобы вы признались во всем что вам известно об отношениях жены вашей к г-же де-Шеврёз.
– Но я ничего не знаю и никогда не видал ее.
– Когда вы ходили за женой в Лувр, возвращалась ли она всегда прямо домой?
– Почти никогда, она имела дела с продавцами полотна, к которым я провожал ее.
– Сколько же было продавцов полотна?
– Двое.
– Где они живут?
– Один в улице Вожирар, другой в улице Ля-Гарп.
– Заходили вы к ним с нею вместе?
– Никогда: я дожидался ее у ворот.
– Под каким же предлогом она заходила одна?
– Она ничего мне не говорила; приказывала мне ждать ее, и я ждал.
– Вы снисходительный муж, любезный мой г. Бонасиё, сказал кардинал.
«Он называет меня своим любезным господином, подумал лавочник. – Дела идут хорошо».
– Можете ли вы указать те ворота?
– Да.
– Вы знаете нумера?
– Да.
