не иначе? Как его имя?
…Атрид Агамемнон, царь царей в просторах Эллады. Моего прежнего мужа доблестный брат.
…А про того расскажи – он ростом пониже, но широкоплеч и, вижу, могуча грудь у него. Овна мне он напомнил – ходит неспешно между рядами, и послушно стадо ему.
…Одиссей, сын Лаэрта, он царь Итаки. В хитроумии нет ему равных.
…А этот? Самый высокий, самый, вижу, могучий – да он почти великан!
…Аякс Теламонид. Саламинцев предводитель. Мой двоюродный брат. Частым гостем был в доме у нас, друг Менелая…
Так узнавала я многих.
Про Менелая не спрашивал – за что ему благодарна. А впрочем, ясно и так было всем, кто Менелай.
Кого не видела, братьев своих единоутробных – Кастора и Полидевка. А всё искала глазами.
Не знала, что нет их в живых.
Договорённость следовало скрепить клятвой.
Жертвенных животных вывели на середину поля. Вынесли священное вино в козьих мехах, чашу и кубки.
Агамемнон готов был воздать богам со стороны ахейцев.
Идей, вестник царя Приама, воззвал к своему владыке – выйти за стены града и принести клятву.
Сын ли его погибнет, Менелай ли, напротив, уступит Парису, что бы ни стало, чем бы ни закончилось единоборство, народы ныне заключают дружбу – троянцам останется Троя, ахейцы возвратятся домой.
Ворота открылись, и выехал Приам на колеснице. И скоро ступил между войсками на землю.
Провозвестники с обеих сторон смешали вино в сияющей на солнце чаше. Вожди совершили рук омовение. Им раздали шерсть от длинных кудрей, срезанных с голов приносимых в жертву овнов, – дабы сильнее ощутил каждый к великой клятве причастность.
Агамемнон, готовый заклать жертвенных овнов, обнажил меч и призвал в свидетели Зевса и Гелиоса – один взирал на действо с вершины Иды, другой – с небес со стороны солнца. А также позвал в свидетели и хранители клятвы горы и реки, и главное – воды подземного мира, в котором клятвопреступников ждёт посмертная кара.
Если Парис, сын Приама, убьёт Менелая, сына Атрея, ахейцы откажутся от требований к Илиону, и все корабли их отплывут в Элладу. Если Менелай убьёт Париса, Троя возвратит Елену и похищенные с нею богатства, а кроме того, сверху доплатит, и память об этом во веки веков сохранится.
Тут он и перерезал горла жертвенным овнам, предоставив им умирать в судорогах. Возлияния богам вожди совершили.
Приам, давший клятву, объявил, что возвращается в стены града, – нет сил у него, отца Париса, видеть этот бой своими глазами.
Гектор и Одиссей измеряли поле для поединка.
Зевс мог бы потом так сказать, если бы сам с собой поговорить надумал.
…Что получается? Я тому ложный сон насылаю, чтобы беду на него навести, а он тут клянётся передо мною и в хранители
