и с забинтованной ногой. Увидев заплаканные, искаженные страданием лица девушек, он подмигнул им и попытался улыбнуться бледными губами. Мужчины покатили тележку по коридору. Девчата пошли следом.
Глава третья
I
Выписали Алешу из сочинской больницы через четыре дня. Перелом ключицы был несложный. И ссадина на ноге неглубокая. Правда, Алеша прихрамывал немного.
На отборочных соревнованиях лидировал молодой куйбышевский гонщик Николай Кончаков, на год всего старше Алеши, но знакомы они не были. Оставался всего лишь один этап, но Лазарев не захотел быть в Сочи до конца соревнований, в тот же день взял билеты на самолет и вместе с сестрой улетел в Москву. Не хотелось Алеше быть свидетелем чужого триумфа, не хотелось выслушивать слова сочувствия и сожаления. Не всегда они искренни.
А Гале очень хотелось остаться до конца, еще вечерок побыть, погулять с Аркашей по берегу моря. Она разрывалась между братом и Володиным. Утром со Светой бежали на площадь к театру, с нетерпением ожидала встречи с Аркадием. После старта – в больницу к Алеше. Сидя с ним, думала о Володине, как он себя чувствует на трассе. Не попал ли в завал, как Алеша? Не отстал ли от гонщиков? Переживала Галя сильно, когда после третьего этапа желтую майку лидера у Аркадия отобрал неизвестный никому Николай Кончаков. То, что Аркаша капитан сборной, не давало ему гарантий, что он непременно будет включен в шестерку на гонку Мира. Из больницы, когда близилось время финиша, Галя снова летела на площадь встречать гонщиков. Володин больше ни разу не побеждал, но всегда приходил в первой группе и в общем зачете держался на третьем месте прочно. Говорил, что если и в последний день придет среди первых, то так на третьем месте и останется, а если повезет, то и выше поднимется. Не хотелось Гале уезжать. Денек всего в Сочи побыть, и закончится гонка, но Алеша уперся, и они улетели. Аркаша обещал позвонить, как появится в Москве, рассказать.
И вот в субботу с раннего утра Галя с Алешей, скрывая друг от друга, томятся, вздрагивают при малейшем звуке, похожем на телефонный звонок. Света тоже должна звонить. Но до обеда телефон упорно молчал.
Письма от Егоркина Галя не получила и после приезда из Сочи. И почему-то это не задело, не взволновало.
Кот первый почуял напряжение в квартире, спрятался под стул, стоявший возле телевизора, и следил оттуда за Галей с Алешей хмуро и отчужденно.
И мать, Зинаида Дмитриевна, вскоре стала посматривать на них внимательней, почувствовала, что они взволнованы, но в чем дело, понять не могла и за обедом спросила:
– Что вы смурные сегодня какие-то, а? К чему вы прислушиваетесь? Что случиться должно?
– Ни к чему мы не прислушиваемся, – удивленно передернула плечами Галя. – Откуда ты взяла?
Алеша посмотрел на Галю с подозрительностью. Он, занятый ожиданием звонка, не замечал состояния сестры.
– Что я, не вижу! Слепая? – повысила голос Зинаида Дмитриевна. – Сейчас пообедаем, и в магазин пойдешь. Картошка кончилась!
– Наташка
