фонд свободных земель были важнейшими факторами формирования новых социальных отношений. Превалирование среди переселенцев крестьян Русского Севера позволяло практически реализовать традиционные устойчивые представления русских крестьян о правах и свободах. Столкновение сибирских представлений с российскими в субъективной картине мира подтверждают записки ученого – путешественника второй четверти XVIII в. И. Г. Гмелина. Он негативно оценивал представления сибиряков о роли экономического принуждения в земледелии: «Земля благословенна, а людей не заставляют работать…» В то же время он явно не замечал преимущества свободного труда и посчитал, что крестьяне «выгоды получают за счет плодородия здешней почвы…». Его поразил иной, чем в России, тип социальных отношений в Красноярске: «Служивые живут с воеводой… по-панибратски»[17].
Сибирские крестьяне значительно расширили личные и имущественные права, в отличие от «таких же государственных» крестьян Европейской России. Даже в условиях закрепления крестьян на государевой пашне власти не смогли обеспечить учреждение крепостнических отношений. В дальнейшем все более выявлялось несоответствие норм землепользования реальным пожеланиям и возможностям домохозяев. Показателем иного, адаптированного права на землю становилось несоответствие между отводом земли государством за тягло и обычаем «захватного» владения и распоряжения угодьями. Противоречие разрешалось тем, что государство соглашалось с традициями обычного права при условии выполнения крестьянами обязанности освоения сибирского края.
С началом сибирской колонизации в динамике процессов освоения превалировали политические и пушно-промысловые цели. Вследствие этого в первой половине XVII в. превалировала неукорененность «государевых» и «промышленных» людей, хищническое истребление пушного зверя на «чужих» для русских землях. В источниках этого времени фигурируют повсеместная нехватка хлеба и описания голода. На первых порах и с началом сибирского землепашества еще отсутствовала адаптированная культура земледелия, адекватная местным природным условиям. В психике русских крестьян в течение первых десятилетий довлели установки прежних стереотипов-значений в традициях земледельческой культуры. Крестьяне-переселенцы, первоначально «опираясь на привычные представления и сталкиваясь с суровой действительностью», «терпели поражение» в Сибири при воспроизведении российской технологии земледелия[18].
Во второй половине XVII в. адаптированное к условиям Сибири земледелие становится ведущей отраслью. Источники последней четверти XVII в. уверенно констатируют, что сибирские крестьяне «пашут не по русскому обычаю». Если стереотипы-свойства выражались в виде новых приемов землепашества «не по русскому обычаю», значит, мотивировались они изменившимися ценностями в картине мира сибирских крестьян.
Адаптированная к сибирским условиям культура земледелия формировалась постепенно на основе анализа десятков показателей
Записки И. Г. Гмелина и С. П. Крашенинникова о пребывании в Красноярске представлены в кн.: Город у Красного Яра: документы и материалы по истории Красноярска XVII–XVIII вв. Красноярск, 1981. С. 136–137.
Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск: Наука, 1982. С. 97; История Сибири. Т. 2. Л., 1968. С. 61–67.
