надо. Их уари должен коснуться земли булавой, но пусть останутся стоять. Пасть коленями на землю они должны только передо мной. Отведешь их сюда.
Ладья ткнулась в берег. Гребцы, подняв весла, неподвижно сидели, ожидая пока человек со страусиными перьями поднимется. Он неспешно взял булаву и начал вылезать из ладьи. За ним направилась девушка.
Себех, как и было ему велено, дошел до кромки берега, и, стоя, ожидал, пока подошедший человек не наклонился, коснувшись булавой сначала левого плеча, потом живота, потом земли. Его движения были резки и угловаты. Слова, которыми они обменивались, оставались неразличимы, но уари и так знал, что говорится в таких случаях.
Наконец все трое приблизились к нему. Мужчина, несший булаву, остановился в трех шагах перед ним. Его выкрашенные черным и зеленым веки подрагивали, рот кривился, а пальцы сжимали булаву так, что казались белыми.
Он встретился взглядом с Гор-Кха, помедлив, опустился на одно колено и положил булаву на землю.
– Моя кровь, моя хеше и булава принадлежат тебе, – глухо сказал он, – я, уари Каа-Тот, клянусь тебе в этом на моей крови, именем моего хемму, духами земли и воды.
Его речь звучала непривычно – жители Ме-Нари говорили на языке Ке-Ем на свой лад – произносили слова обрывисто, сглатывая многие звуки, иногда строили их в странном порядке, но, в целом, их наречие мало отличалось от говора Нехе, и понять его труда не составляло.
– Твои духи будут пировать с нашими духами, – ответил Гор-Кха, – твоя кровь будет нашей кровью. Ты привел ту, в которой соединятся наши ка?
Он не счел нужным спрашивать, где прежний уари, которого видел однажды на торжищах.
– В ней течет кровь Сома, кровь старых уари и наших хемму, – сказал Каа-Тот, указав на стоявшую рядом девушку, – пусть союз ваш будет долог, а потомство обильно.
Гор-Кха, наконец, окинул девушку взглядом. Совсем юная, невысокая, худенькая, но с уже округлившейся грудью, заметной даже под льняной тканью. Её хорошо подготовили к встрече – большие, чуть продолговатые, глаза тщательно подведены зеленым и желтым, пряди, падавшие на лоб, тоже окрашены малахитовой пылью. И зеленые веки, и обведенные красным губы, резко выделявшиеся на побледневшем лице, дрожали. Уари чуть скривился, заметив две рыбьи кости, вплетенные по обычаю Ме-Нари в её разделенные надвое волосы. Знак Сома, их хемму – как и костяная пластинка с изображением рыбы на груди.
– Ты станешь уари-на, госпожой Нехе, и примешь семя Гора-Сокола, – сказал он ей, – надеюсь, цветок твой полон соков.
Отвернувшись, он снова обратился к Каа-Тоту
– Пусть духи укрепят наш союз. Начинаем обряд.
Когда первые хижины Нехе показались за прибрежными акациями, солнце уже клонилось к закату. Она сидела, подогнув ноги, на скамье, стараясь не касаться плечом сидевшего рядом мужчины. Девушка не запомнила его имя, которое выкрикивали воины, пока он заносил её в ладью, и все еще
