команка. К тому же, она даже не знает, кто мой отец. Даже не помнит его лицо, потому как была под очередной дозой. “И что с того?” – спросите вы. – “Почему же ты сразу кошка?” А вот это самое интересное…
Началось всё, когда мне было пятнадцать. Друзей у меня не было, т.к. город у нас маленький, и все знают о том, что творится у меня дома. Не раз мне приходилось тащить маму в невменяемом состоянии домой, пока я умирала от стыда под многозначительными взглядами прохожих. Или вытаскивать с того света, спасая от передоза или ломки. Кто ж со мной после этого захочет дружить? Не гнобили меня только потому, что была я редкостной драчуньей. Уж не знаю, откуда во мне столько силы, но я смогла однажды отбиться от троих одноклассников, возомнивших себя грозой района и подкарауливших меня после школы. Да так отделала их, что больше ко мне никто не приставал. Ну разве что за спиной шептались. Но мне всё равно, лишь бы не трогали.
Жили мы с мамой вдвоём в старой задрипанной двушке, не видевшей ремонта уже лет двадцать. Старые обесцвеченные обои клочьями висели на стенах, плинтуса давно прогнили, и оттуда то и дело выбегали жирные и в край обнаглевшие тараканы. Надо было спешить домой… Свет в очередной раз отключили за неуплату, поэтому надо было сделать уроки до того, как сядет солнце. Но мне совсем не хотелось… не люблю я домой возвращаться… но идти мне больше некуда.
Я вернулась домой сразу после школы и застала дома обдолбанную мать с очередным ненормальным хахалем. Они трахались прямо на кухне, так что я быстро ретировалась в свою комнату. Она была маленькая и почти пустая. Крохотный стеллаж у стены, на котором хранились все мои вещи: одежда, несколько книг, пачка цветных карандашей и дешёвенький уже вполовину изрисованный альбом. Я люблю рисовать. Наверное, это единственное, что меня может радовать в этой жизни – то, что я могу рисовать. Только вот зрение у меня ни к чёрту. Вижу я очень плохо. Когда-то мне даже выписали очки, но мать их так и не купила. Оно и понятно. Тратить деньги на такую ерунду, когда можно заплатить за очередную дозу… Кроме стеллажа в комнате помещался разве что только маленький диван. Я хоть и невысокая, но уже с трудом на нём помещаюсь. Т.е. если ноги до конца вытяну – пятки уже будут висеть в воздухе. Но спать можно. Мне он кажется даже удобным.
Я раскидала на диванчике учебники и принялась за уроки. Сложно… по алгебре мы начали проходить тригонометрию и решать какие-то уж совсем нереальные задания. Как можно решить задачу, где даже нет никаких данных? У-уф. Но надо стараться. Надо! Иначе мне никогда не выбраться из этого гадюшника.
Уже вечер… и так-то плохо вижу, а в темноте вообще не реально что-то разглядеть. Я сложила учебники на завтра в портфель. Если встать пораньше, то можно с рассветом доделать уроки, там совсем немного осталось. В животе заурчало… Обычно я ем в школе, т.к. мне полагается бесплатный обед, как детям без кормильца в семье. Но этого всегда мало… Иногда дома можно найти еду, если кто-то из маминых хахалей себе покупает и потом оставляет. Сегодня тоже приходил, значит, что-то можно найти.
Я прислушалась. Вроде всё тихо. Они могли уже уйти спать в мамину комнату. Я осторожно приоткрыла дверь и неслышно прокралась на кухню. Тихо. Вроде никого. Я пошарила в темноте на столе, затем полезла в кухонные шкафчики. В одном из них мне удалось найти пакет с чем-то мягким. Я открыла и принюхалась. В нос ударил запах плесени. Ох… это хлеб, я его помню. Пару недель назад мне удалось съесть несколько кусочков, пока меня не увидела мама и не наорала, чтобы я не трогала чужое. А там много оставалось… жаль.
– Есть хочешь? – ласково спросил мужской голос?
– Я вздрогнула и обернулась. В дверном проёме с трудом можно было различить силуэт мужчины. Щёлк! Огонёк, ещё огонёк. Запах дыма. Ясно, покурить вышел.
– Где мама? – испуганно спросила я.
Не знаю, зачем. Может, просто растерялась и надо было хоть что-то сказать. На самом деле, мне не было до неё дела. Спит небось, летая на розовом пони в своих сказочных героиновых снах.
– Спит уже, – ухмыльнувшись, ответил мужчина и ушёл.
И зачем он спрашивал? Ясно же, что я голодная. Только просить еду у них обычно бесполезно. Мать никогда особо не заботило, что я ем. Живая и ладно. А мужчины приходят и уходят, какое им дело до дочери очередной потаскушки? Но он вернулся… Зажёг свечу на столе и поставил на него тарелку с остатками курицы-гриль. Ах, как она пахла! Этот невероятный манящий запах жареного мяса! Я невольно сглотнула.
– Что смотришь? – усмехнувшись, спросил мужчина, подошёл к окну и прислонился к нему. – Ешь давай.
Ну а я что… чего мне отказываться? Я села за стол и принялась уминать угощение. На вкус курица была ещё вкуснее, чем казалась. Такая сочная, наверное, совсем свежая. Украдкой я посмотрела на маминого хахаля. Высокий, светловолосый, с красивым лицом. И что он нашёл в моей маме? Она уже не слишком молода, хотя для наркоманки выглядит неплохо. Но чем она зацепила такого красавчика? Он затушил окурок о подоконник и выкинул в окно. Фу как некрасиво… Понятно,
