все же попробовал пробиться сквозь невидимую стену, которую Георгий воздвиг между ними, как древний каменщик воздвигал стены неприступной цитадели, способной простоять многие и многие века, не рухнув ни под напором таранов, ни под все стирающим молотом времени.
– Вырос ты, братишка, возмужал, именитым лекарем стал в нашем уезде: как приехал, так только о тебе и слышу, – хохотнул Всеволод густым басом, сделав громадный глоток анисовой настойки. Пил он много, но не пьянел. – И вот сейчас гляжу я на тебя, и не верится, что когда-то ты был мелким сорванцом! Помнишь, как, бывало, забирался к Иванычу-лавочнику на голубятню да птиц его породистых, отовсюду выписанных, распугивал? Ох и гневался старик! Как припомню, как он тебя подкараулил да метлой со своего двора гнал, так до сих пор не могу сдержать смех. Хорошее было время: как ни пошалишь, а все наказание – крики да угрозы, – с этими словами Всеволод улыбнулся и незлобиво хмыкнул в бороду, отчего его суровая наружность смягчилась.
Георгий же, напротив, свел брови. Он хорошо помнил эту историю, обидную и унизительную: полгорода видело, как неуклюжий Иваныч гнал его по улицам, словно шелудивого пса. Помнил он и то, как братья с месяц над ним потешались. Правда, пару раз нащелкали по носу другим ребятам, которые вздумали повторять их шутки, но легче не становилось.
Да, братья его частенько защищали, только заступничество это было скорее, чтобы фамилию не уронить в глазах других. Георгий и мальчишкой понимал, что до его шишек на лбу и душе им дела не было. И ничего ведь не поменялось! Снова брат смотрит на него сверху вниз.
– Эх, чего ж ты хмуришься?! Неужто все еще злобу в сердце держишь на старика? Он уже сколько лет как к Богу отошел, – Всеволод покачал головой. – Да и сам ты не одному мальчугану бока-то намял. Изволь припомнить случай с Савелием конопатым… Где он нынче служит, кстати? Я дознавался у его сестрицы, да она все никак ведомство припомнить не могла. А впрочем, пустое, едва ли с ним свижусь. Ну, так помнишь ли?
Георгий кивнул. Ему и эта история была не по душе. Рыжий Савелий Фадеев по прозвищу Фингал был бойким мальчишкой года на три старше. История не сохранила причины их конфликта, но сцепились они будто рыцари на поединке чести – бились до крови. Георгий хоть и был ловкий малый, однако и Фингал сражался как лев, в атаки кидался так самозабвенно, что умудрился расквасить противнику нос и разбить бровь. На поле брани хлынули алые капли, кровь заливала глаз. Георгий предпринял тактическое отступление, которое только на первый взгляд напоминало бегство. Он бы непременно одолел врага, как только восстановил обзор, но тут в дело вмешались братья. Они драку разняли, не только лишив Родина-младшего лавров победителя, но и выставив его перед соперником трусом и мямлей, который прячется за спинами старших.
Георгий видел, что Всеволоду до сих пор невдомек, как часто
