грузди и хрустящие рыжики. На огромной посудине с соленьями в продуманном беспорядке располагались моченые яблоки, пупырчатые огурцы, пучки черемши и холмы квашеной капусты – и обычной белой с брусникой, и красной со свеклой, и крупно порубленной таежной с можжевеловыми ягодами да морошкой. На тарелках калибром помельче рябило от обилия нарезок: был там и бок кабаний копченый, и медвежатина, выдержанная на ветру, и белоснежное свиное сало, и рулеты по-господски да по-крестьянски, и селедка лозьвинская, и осетринка астраханская. Вмиг обширное помещение переполнилось дразнящими ароматами.
– А начнем мы с тобой с заветной нянюшкиной наливочки! – Георгий вытряхнул из бездонной меховой рукавицы штоф темного стекла и заговорщицки подмигнул брату.
– Как же, помню! – обрадованно воскликнул тот. – Вот уж угодил, чертяка!
– Кулебяки-с будут сей же момент! – сладко пропел портье. – Без них я рекомендую вам не начинать ушицу – букет-с не тот-с. А галантин-с да судачок-с поспеют попозже… – Кланяясь, он задом открыл дверь и вывалился наружу.
Приняв изрядно наливочки и разносортных водок из саквояжа Всеволода, отдав должное всему бесконечному перечню блюд из будылинской кухни, братья блаженствовали, на английский манер потягивая херес перед камином. Всеволод живописал невероятные приключения, которые ему довелось пережить в диких землях Южной Америки.
Георгий слушал вежливо и с искренней внимательностью, так что старший брат, вливая в себя наливку стакан за стаканом, разгорячился:
– Брось, это еще ерунда!
О Золотом сердце путешественник поведал вскользь, и Георгию пришлось вернуться к теме заморской загадки по окончании повествования.
– А откуда же взялось это Сердце? – с хитрым хмельным прищуром забросил он удочку.
– Видишь ли, я оперирую фактами. Это соль, самая суть Русского географического общества, – серьезно ответил Всеволод. – И весь мой опыт ученого свидетельствует о том, что большим количеством преданий окружены фальшивки и пустышки. А эта вещичка чересчур уж легендарна. Да и попала она ко мне из весьма подозрительных рук…
– Ну-ка, ну-ка! – заинтригованный Георгий подался вперед.
– Купил я ее в Картахене-де-Индиас, большом порту на Карибском побережье Колумбии. За сумму символическую – пару бутылок виски. Сбыл мне ее один ирландец, сгоравший от лихорадки. Он все твердил: «Я расплачиваюсь за страшный грех, за святотатство! И это виски успокоит мою душу, а если повезет, то и тело, навсегда». Звали его Фергюс. И он поведал, что несколько лет назад в этом самом городе вместе с дружками-янки ограбил древний бразильский монастырь Санту-Аледжандри. Я там как раз проводил раскопки неподалеку, и отец Лоренцо, настоятель монастыря, страстный историк… Впрочем, это неважно. Отчаянные душегубы эти янки, судя по словам Фергюса. Промышляли грабежом железных дорог на Диком
